Неточные совпадения
У него и у Савёлки одна вера была. Помню,
икона чудесно явилась у нас на селе. Однажды рано утром по осени пришла баба до колодца за водой и — вдруг
видит: но тьме на дне колодца — сияние. Собрала она народ, земский явился, поп пришёл, Ларион прибежал, спустили в колодезь человека, и поднял он оттуда образ «Неопалимой купины». Тут же начали молебен служить, и решено было часовню над колодцем поставить. Поп кричит...
Погасили лампу, и,
вижу я, в темноте две Савёлкины руки сияют тем же дымом голубым, как и явленная
икона. Страшно и обидно было
видеть это.
Поправляя однажды перед всенощной свечи у
иконы богородицы,
вижу — и она и младенец смотрят на меня серьёзно и задушевно таково… Заплакал я и встал на колени пред ними, молясь о чём-то — за Лариона, должно быть. Долго ли молился — не знаю, но стало мне легче — согрелся сердцем и ожил я.
И, потупя глаза, чтобы не
видеть лика на
иконе, встаю на ноги, не то — огорчён, не то — сконфужен.
А я по привычке повторяю про себя слова богослужения, оглядываюсь, хочу понять, которая здесь отшельница, и нет во мне благоговения. Понял это — смутился… Ведь не играть пришёл, а в душе — пусто. И никак не могу собрать себя, всё во мне разрознено, мысли одна через другую скачут.
Вижу несколько измождённых лиц — древние, полумёртвые старухи, смотрят на
иконы, шевелят губами, а шёпота не слышно.
Вера в теократическую помазанность власти в язычестве связывалась с общим его религиозным натурализмом: как в живых ликах природы оно
видело иконы Божества, так и в естественной иконе власти усматривало уже явное присутствие силы Божества, тем совершая благочестивое идолопоклонство.
Неточные совпадения
Гляжу: могилка прибрана, // На деревянном крестике // Складная золоченая //
Икона. Перед ней // Я старца распростертого //
Увидела. «Савельюшка! // Откуда ты взялся?»
Самгин, оглядываясь,
видел бородатые и бритые, пухлые и костлявые лица мужчин, возбужденных счастьем жить,
видел разрумяненные мордочки женщин, украшенных драгоценными камнями, точно
иконы, все это было окутано голубоватым туманом, и в нем летали, подобно ангелам, белые лакеи, кланялись их аккуратно причесанные и лысые головы, светились почтительными улыбками потные физиономии.
Блестели золотые, серебряные венчики на
иконах и опаловые слезы жемчуга риз. У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин
видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное.
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой речки, с мохнатым кустарником на берегах; Самгин хорошо
видел все, что творится в ней,
видел, но не понимал. Казалось ему, что толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита в пеструю кучу теснее, чем вокруг
икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик:
Запрокинутая назад, гордо покачиваясь,
икона стояла на длинных жердях, жерди лежали на плечах людей, крепко прилепленных один к другому, — Самгин
видел, что они несут тяжелую ношу свою легко.