Неточные совпадения
Приучил меня Ларион ко храму,
стал я помогать ему
по службе, пел с ним на клиросе, кадило зажигал,
всё делал, что понадобится; сторожу Власию помогал порядок в церкви держать и любил
всё это, особенно зимой. Церковь-то деревянная, топили её хорошо, тепло было в ней.
Мутно было на душе у меня, не нравились мне Титовы подозрительной тишиной жизни своей.
Стал я ходить в церковь, помогать сторожу Власию да новому дьячку, — этот был молодой, красивый, из учителей какой-то; к службе лентяй, с попом подхалим, руку ему целует, собачкой бегает за ним
по пятам. На меня кричит, а — напрасно, потому что я службу знал не хуже его и делал
всё как надо.
На селе известно
стало, что я с тестем не в ладу живу,
стал народ поласковее глядеть на меня. Сам же я от радостей моих мягче
стал, да и Ольга добра сердцем была — захотелось мне расплатиться с мужиками
по возможности. Начал я маленько мирволить им: тому поможешь, этого прикроешь. А в деревне — как за стеклом, каждый твой взмах руки виден
всем. Злится Титов...
К зиме я всегда старался продвинуться на юг, где потеплей, а если меня на севере снег и холод заставал, тогда я ходил
по монастырям. Сначала, конечно, косятся монахи, но покажешь себя в работе — и они
станут ласковее, — приятно им, когда человек хорошо работает, а денег не берёт. Ноги отдыхают, а руки да голова работают. Вспоминаешь
всё, что видел за лето, хочешь выжать из этого бремени чистую пищу душе, — взвешиваешь, разбираешь, хочешь понять, что к чему, и запутаешься, бывало, во
всём этом до слёз.
Хорошо было смотреть на него в тот час, —
стал он важен и даже суров, голос его осел, углубился, говорит он плавно и певуче, точно апостол читает, лицо к небу обратил, и глаза у него округлились. Стоит он на коленях, но ростом словно больше
стал. Начал я слушать речь его с улыбкой и недоверием, но вскоре вспомнил книгу Антония — русскую историю — и как бы снова раскрылась она предо мною. Он мне свою сказку чудесную поёт, а я за этой сказкой
по книге слежу —
всё идет верно, только смысл другой.
Старик будто сам
всё видел: стучат тяжёлые топоры в крепких руках, сушат люди болота, возводят города, монастыри, идут
всё дальше,
по течениям холодных рек, во глубины густых лесов, одолевают дикую землю,
становится она благообразна.
Снова не то: усомнился я в боге раньше, чем увидал людей. Михайла, округлив глаза, задумчиво смотрит мне в лицо, а дядя тяжело шагает
по комнате, гладит бороду и тихонько мычит. Нехорошо мне пред ними, что принижаю себя ложью. В душе у меня бестолково и тревожно; как испуганный рой пчёл, кружатся мысли, и
стал я раздражённо изгонять их — хочу опустошить себя. Долго говорил, не заботясь о связности речи, и, пожалуй, нарочно путал её: коли они умники, то должны
всё разобрать. Устал и задорно спрашиваю...
Чванный, благосклонный тон предисловий, изобилие примечаний от переводчика, мешающих мне сосредоточиться, знаки вопроса и sic [Так (лат.).] в скобках, разбросанные щедрым переводчиком
по всей статье или книге, представляются мне покушением и на личность автора, и на мою читательскую самостоятельность.
Неточные совпадения
Уж звезды рассажалися //
По небу темно-синему, // Высоко месяц
стал. // Когда пришла хозяюшка // И
стала нашим странникам // «
Всю душу открывать…»
Теперь дворец начальника // С балконом, с башней, с лестницей, // Ковром богатым устланной, //
Весь стал передо мной. // На окна поглядела я: // Завешаны. «В котором-то // Твоя опочиваленка? // Ты сладко ль спишь, желанный мой, // Какие видишь сны?..» // Сторонкой, не
по коврику, // Прокралась я в швейцарскую.
Как ни просила вотчина, // От должности уволился, // В аренду снял ту мельницу // И
стал он пуще прежнего //
Всему народу люб: // Брал за помол
по совести.
— Коли
всем миром велено: // «Бей!» —
стало, есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова
по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через
все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Доволен Клим. Нашел-таки //
По нраву должность! Бегает, // Чудит, во
все мешается, // Пить даже меньше
стал! // Бабенка есть тут бойкая, // Орефьевна, кума ему, // Так с ней Климаха барина // Дурачит заодно. // Лафа бабенкам! бегают // На барский двор с полотнами, // С грибами, с земляникою: //
Все покупают барыни, // И кормят, и поят!