Лежу у опушки лесной, костер развёл, чай кипячу. Полдень, жара, воздух, смолами древесными напоенный, маслян и густ — дышать тяжело. Даже птицам жарко — забились в глубь леса и поют там, весело строя жизнь свою. На опушке тихо. Кажется, что скоро растает всё под солнцем и разноцветно потекут по
земле густыми потоками деревья, камни, обомлевшее тело моё.
Неточные совпадения
Послушно ходит человек; ищет, смотрит, чутко прислушивается и снова идёт, идёт.
Гудит под ногами искателей
земля и толкает их дальше — через реки, горы, леса и моря, — ещё дальше, всюду, где уединённо обители стоят, обещая чудеса, всюду, где дышит надежда на что-то иное, чем эта горькая, трудная, тесная жизнь.
Старик будто сам всё видел: стучат тяжёлые топоры в крепких руках, сушат люди болота, возводят города, монастыри, идут всё дальше, по течениям холодных рек, во глубины
густых лесов, одолевают дикую
землю, становится она благообразна.
Две звезды большие сторожами в небесах идут. Над горой в синем небе чётко видно зубчатую стену леса, а на горе весь лес изрублен, изрезан,
земля изранена чёрными ямами. Внизу — завод жадно оскалил красные зубы:
гудит, дымит, по-над крышами его мечется огонь, рвётся кверху, не может оторваться, растекается дымом. Пахнет гарью, душно мне.
Вцепился завод в
землю, придавил её и, ненасытно алчный, сосёт дни и ночи, задыхаясь от жадности, воет, выплёвывая из раскалённых пастей огненную кровь
земли. Остынет она, почернеет, — он снова плавит,
гудит, гремит, расплющивая красное железо, брызжет искрами и, весь вздрагивая, тянет длинные живые полосы, словно жилы из тела земного.
Плотно легла на
землю ночь и спит, свежая,
густая, как масло. В небе ни звёзд, ни луны, и ни одного огня вокруг, но тепло и светло мне.
Гудят в моей памяти тяжёлые слова провожатого, и похож он на колокол, который долго в
земле лежал, весь покрыт ею, изъеден ржавчиной, и хотя глухо звонит, а по-новому.
Он как будто висел над самой
землей густым тяжелым слоем; на темно-синем небе, казалось, крутились какие-то мелкие, светлые огоньки сквозь тончайшую, почти черную пыль.
Неточные совпадения
Раздался стук топора и визг пилы; воздух наполнился криками рабочих и грохотом падающих на
землю бревен; пыль
густым облаком нависла над городом и затемнила солнечный свет.
Полное гнева, оно неслось, буровя
землю, грохоча,
гудя и стеня и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки.
Посередине трещал огонек, разложенный на
земле, и дым, выталкиваемый обратно ветром из отверстия в крыше, расстилался вокруг такой
густой пеленою, что я долго не мог осмотреться; у огня сидели две старухи, множество детей и один худощавый грузин, все в лохмотьях.
— Вот смотрите, в этом месте уже начинаются его
земли, — говорил Платонов, указывая на поля. — Вы увидите тотчас отличье от других. Кучер, здесь возьмешь дорогу налево. Видите ли этот молодник-лес? Это — сеяный. У другого в пятнадцать лет не поднялся <бы> так, а у него в восемь вырос. Смотрите, вот лес и кончился. Начались уже хлеба; а через пятьдесят десятин опять будет лес, тоже сеяный, а там опять. Смотрите на хлеба, во сколько раз они
гуще, чем у другого.
Тяжело ревнули широкими горлами чугунные пушки; дрогнула, далеко
загудевши,
земля, и вдвое больше затянуло дымом все поле.