Неточные совпадения
Было в церкви ещё много хорошего. Кроме мира, тишины и ласкового сумрака, Евсею нравилось пение. Когда он пел не
по нотам, то крепко закрывал глаза и, сливая свой голос с общей волной голосов так, чтобы его не было слышно, приятно прятал куда-то всего себя,
точно сладко засыпал. И в этом полусонном состоянии ему всегда казалось, что он уплывает из жизни, приближается к другой, ласковой и мирной.
Иногда в праздник хозяин запирал лавку и водил Евсея
по городу. Ходили долго, медленно, старик указывал дома богатых и знатных людей, говорил о их жизни, в его рассказах было много цифр, женщин, убежавших от мужей, покойников и похорон. Толковал он об этом торжественно, сухо и всё порицал. Только рассказывая — кто, от чего и как умер, старик оживлялся и говорил так,
точно дела смерти были самые мудрые и интересные дела на земле.
Маленький, пыльный старик метался
по лавке,
точно крыса в западне. Он подбегал к двери, высовывал голову на улицу, вытягивал шею, снова возвращался в лавку, ощупывал себя растерявшимися, бессильными руками и бормотал и шипел, встряхивая головой так, что очки его прыгали
по лицу...
Вопрос
точно хлестнул Евсея
по лицу, он спохватился и ответил...
Утром Раиса, полуодетая, с измятым лицом и тусклыми глазами, молча поила кофе. В её комнате кашлял и харкал Доримедонт, теперь его тупой голос стал звучать ещё более громко и властно, чем прежде. В обед и за ужином он звучно чавкал, облизывал губы, далеко высовывая большой, толстый язык, мычал, жадно рассматривая пищу перед тем, как начать есть её. Его красные, прыщеватые щёки лоснились, серые глазки ползали
по лицу Евсея,
точно два холодных жучка, и неприятно щекотали кожу.
Взгляд Евсея скучно блуждал
по квадратной тесной комнате, стены её были оклеены жёлтыми обоями, всюду висели портреты царей, генералов, голых женщин, напоминая язвы и нарывы на коже больного. Мебель плотно прижималась к стенам,
точно сторонясь людей, пахло водкой и жирной, тёплой пищей. Горела лампа под зелёным абажуром, от него на лица ложились мёртвые тени…
Он часто бил Климкова, и хотя не больно, но его удары были особенно обидны,
точно он бил не
по лицу, а
по душе. Особенно нравилось ему бить
по голове перстнем, — он сгибал палец и стукал тяжёлым перстнем так, что получался странный, сухо щёлкавший звук. И каждый раз, когда Евсей получал удар, Раиса, двигая бровями, пренебрежительно говорила...
Он шептал долго, торопливо, а его глаз все время подозрительно бегал
по сторонам, и, когда отворялась дверь, сыщик подскакивал на стуле,
точно собираясь убежать. От него пахло какой-то мазью; казалось, что он стал менее грузен, ниже ростом и потерял свою важность.
Дудка шагал не быстро, но широко, на ходу его тело качалось, наклоняясь вперёд, и голова тоже кланялась,
точно у журавля. Он согнулся, положил руки за спину, полы его пиджака разошлись и болтались
по бокам,
точно сломанные крылья.
Он вскочил с пола и,
точно мышь, тихо забегал
по комнате, взмахивая руками.
Евсей послушно отошёл к воротам… И вдруг, на другой стороне улицы, увидал Якова Зарубина. С тростью в руке, в новом пальто и в перчатках, Яков, сдвинув набок чёрный котелок, шёл
по тротуару и улыбался, играя глазами,
точно уличная девица, уверенная в своей красоте…
Он зашагал
по улице, и в уши Климкова застучала его речь, быстрая,
точно дробь барабана.
Косой заметил, что Евсей смотрит на его разбегающиеся глаза, и надел очки в оправе из черепахи. Он двигался мягко и ловко,
точно чёрная кошка, зубы у него были мелкие, острые, нос прямой и тонкий; когда он говорил, розовые уши шевелились. Кривые пальцы всё время быстро скатывали в шарики мякиш хлеба и раскладывали их
по краю тарелки.
— Глядите — сыщик! — тихо воскликнул Макаров. Евсей вскочил на ноги, снова быстро сел, взглянул на Ольгу, желая понять, заметила ли она его невольное испуганное движение? Не понял. Она молча и внимательно рассматривала тёмную фигуру Мельникова; как бы с трудом сыщик шёл
по дорожке мимо столов и, согнув шею, смотрел в землю, а руки его висели вдоль тела,
точно вывихнутые.
Люди, которые ещё недавно были в глазах Евсея страшны, представлялись ему неодолимо сильными, теперь метались
по улицам города,
точно прошлогодние сухие листья.
Смотрел на круглый одинокий шар луны — она двигалась
по небу толчками,
точно прыгала, как большой светлый мяч, и он слышал тихий звук её движения, подобный ударам сердца. Не любил он этот бледный, тоскующий шар, всегда в тяжёлые минуты жизни как бы наблюдавший за ним с холодной настойчивостью. Было поздно, но город ещё не спал, отовсюду неслись разные звуки.
Старое, жестокое и злое уходило прочь из города, оно таяло во тьме, скрытое ею, люди заметно становились добрее, и хотя
по ночам в городе не было огня, но и ночи были шумно-веселы,
точно дни.
Как-то ночью, шагая
по улице, он увидал Маклакова. Спрятавшись в воротах, шпион поднял голову и смотрел в освещённое окно дома на другой стороне улицы,
точно голодная собака, ожидая подачки.
Перед Евсеем стоял Грохотов. Чисто выбритый и
точно смазанный маслом, он весь сиял улыбками, и его сладкие глазки играли, бегая
по сторонам.
Люди спешно,
по трое и
по двое, уходили со двора, исчезая под широкой аркой, зиявшей в стене. Огонь над головой шпиона вздрогнул, посинел, угас. Саша
точно спрыгнул с крыльца куда-то в яму и оттуда сердито гнусил...
Климков пошёл к воротам, шагая, как
по льду, и
точно боясь провалиться куда-то, а цепкий голос Саши догонял его, обдавая затылок жутким холодом.
Из-за угла улицы впереди вагона выбежало много мальчишек, они крикливо рассыпались
по мостовой,
точно брошенные сверху, а за ними поспешно и нестройно, чёрным клином, выдвинулась в улицу толпа людей с трёхцветными флагами над нею, и раздались тревожные крики...
За ним, подпрыгивая и вертя шеями, катились
по мостовой какие-то тёмные и серые растрёпанные люди, они поднимали головы и руки кверху, глядя в окна домов, наскакивали на тротуары, сбивали шапки с прохожих, снова подбегали к Мельникову и кричали, свистели, хватались друг за друга, свиваясь в кучу, а Мельников, размахивая флагом, охал и гудел,
точно большой колокол.
От напряжения
по щекам у него текут слёзы, на лбу блестит пот; переставая кричать, он сгибает шею, недоверчиво оглядывается, приподняв плечи, и, снова закрывая глаза, кричит,
точно его бьют…
Они шли
по улице, ничего не замечая, и говорили каждый о своём подавленными голосами, оба
точно пьяные.
Он был рад предложению; он не мог бы теперь идти к себе один,
по улицам, в темноте. Ему было тесно, тягостно жало кости,
точно не
по улице он шёл, а полз под землёй и она давила ему спину, грудь, бока, обещая впереди неизбежную, глубокую яму, куда он должен скоро сорваться и бесконечно лететь в бездонную, немую глубину…
Несколько раз поезда, проходя мимо рощи, наполняли её грохотом, облаками пара и лучами света; эти лучи скользили
по стволам деревьев,
точно ощупывая их, желая найти кого-то между ними, и торопливо исчезали, быстрые, дрожащие и холодные.
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах
точно есть что-то такое, что внушает робость.
По крайней мере, я знаю, что ни одна женщина не может их выдержать, не так ли?
Прислушалися странники, // И
точно: из Кузьминского //
По утреннему воздуху // Те звуки, грудь щемящие, // Неслись. — Покой крестьянину // И царствие небесное!» — // Проговорили странники // И покрестились все…
—
Точно ли ты в бога не веришь? — подскочил он к Линкину и,
по важности обвинения, не выждав ответа, слегка ударил его, в виде задатка,
по щеке.
— Смотрел я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать,
точно ли один человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И
по исследовании нашел:
точно; душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная.
И
точно, он начал нечто подозревать. Его поразила тишина во время дня и шорох во время ночи. Он видел, как с наступлением сумерек какие-то тени бродили
по городу и исчезали неведомо куда и как с рассветом дня те же самые тени вновь появлялись в городе и разбегались
по домам. Несколько дней сряду повторялось это явление, и всякий раз он порывался выбежать из дома, чтобы лично расследовать причину ночной суматохи, но суеверный страх удерживал его. Как истинный прохвост, он боялся чертей и ведьм.