— Сегодня в охрану не явилось семь человек, — почему? Многие, кажется, думают, что наступили какие-то праздники? Глупости не потерплю, лени — тоже… Так и знайте… Я теперь заведу порядки серьёзные, я — не Филипп!
Кто говорил, что Мельников ходит с красным флагом?
Неточные совпадения
—
Говорю с
кем? — повторил кузнец, не взглянув на него, потом, улыбаясь, ответил: — С глупостью со своей
говорю…
Иногда в праздник хозяин запирал лавку и водил Евсея по городу. Ходили долго, медленно, старик указывал дома богатых и знатных людей,
говорил о их жизни, в его рассказах было много цифр, женщин, убежавших от мужей, покойников и похорон. Толковал он об этом торжественно, сухо и всё порицал. Только рассказывая —
кто, от чего и как умер, старик оживлялся и
говорил так, точно дела смерти были самые мудрые и интересные дела на земле.
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей. Поехали.
Кто таков? Русый, который котлету ел,
говорит — не ваше дело. Жид назвался верно. Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается. Едем в разные другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, — оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу на Новый год награду!
— Да не о конституции, не о политике надо
говорить с ними, а о том, что новый порядок уничтожит их, что при нём смирные издохнут с голоду, буйные сгниют в тюрьмах.
Кто нам служит? Выродки, дегенераты, психически больные, глупые животные…
— Убирайся ты… Всё равно,
кто правду
говорит…
«Вот с
кем надо мне
говорить! Если сам Тимофей Васильевич, такой умный и лучше всех который, его уважает…»
— Понимаешь, — иду бульваром, вижу — толпа, в середине оратор, ну, я подошёл, стою, слушаю.
Говорит он этак, знаешь, совсем без стеснения, я на всякий случай и спросил соседа:
кто это такой умница? Знакомое,
говорю, лицо — не знаете вы фамилии его? Фамилия — Зимин. И только это он назвал фамилию, вдруг какие-то двое цап меня под руки. «Господа, — шпион!» Я слова сказать не успел. Вижу себя в центре, и этакая тишина вокруг, а глаза у всех — как шилья… Пропал, думаю…
— Я не знаю, — отвечал Вронский, — отчего это во всех Москвичах, разумеется, исключая тех, с
кем говорю, — шутливо вставил он, — есть что-то резкое. Что-то они всё на дыбы становятся, сердятся, как будто всё хотят дать почувствовать что-то…
Неточные совпадения
Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси его потихоньку: «
Кто,
говорит, этот молодой человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это», —
говорит…
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на
кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой
кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не
говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Ни с
кем не
говорила я, // А старика Савелия // Я видеть не могла.
— // «Ну,
кто же?
говори!» // — Известно
кто: разбойники!