Неточные совпадения
— Не уважаю, — говорит, — я народ: лентяй он, любит жить в праздности, особенно зимою, любови к делу не носит в себе, оттого и покоя в душе не имеет. Коли
много говорит, это для того, чтобы
скрыть изъяны свои, а если молчит — стало быть, ничему не верит. Начало в нём неясное и непонятное, и совсем это без пользы, что вокруг его такое множество властей понаставлено: ежели в самом человеке начала нет — снаружи начало это не вгонишь. Шаткий народ и неверующий.
В общем, это был «славный малый» и, кроме того, под маской бесшабашного вивера
скрывал много научных сведений, большой практический ум, замечательный такт и даже доброе сердце.
Неточные совпадения
Неведовскому переложили, как и было рассчитано, и он был губернским предводителем.
Многие были веселы,
многие были довольны, счастливы,
многие в восторге,
многие недовольны и несчастливы. Губернский предводитель был в отчаянии, которого он не мог
скрыть. Когда Неведовский пошел из залы, толпа окружила его и восторженно следовала за ним, так же как она следовала в первый день за губернатором, открывшим выборы, и так же как она следовала за Снетковым, когда тот был выбран.
Я отвечал, что
много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются
скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво:
Карандышев. Да, повеличаться, я не
скрываю. Я
много, очень
много перенес уколов для своего самолюбия, моя гордость не раз была оскорблена; теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться.
Самгин, доставая папиросы, наклонился и
скрыл невольную усмешку. На полу — толстый ковер малинового цвета, вокруг —
много мебели карельской березы, тускло блестит бронза; на стенах — старинные литографии, комнату наполняет сладковатый, неприятный запах. Лидия — такая тонкая, как будто все вокруг сжимало ее, заставляя вытягиваться к потолку.
Евреи были антипатичны Самгину, но, зная, что эта антипатия — постыдна, он, как
многие,
скрывал ее в системе фраз, названной филосемитизмом.