И наконец, почувствовав себя достаточно вооружённым для какого-то важного,
решительного разговора, Кожемякин, нарядно одевшись, в воскресенье, после поздней обедни, отправился к попу. Шёл бодро, чувствуя себя смелым, умным, нарочито хмурился, чтобы придать лицу достойное выражение, и думал...
Гневышов. Оно, конечно, странно… что, видя вас в первый раз, я начинаю с вами очень важный
решительный разговор… Положим, что я вас-то не знаю; но я давно знаю вашего сына, давно собираю о нем справки, и уж наметил его. Я знаю даже, что ваш сын любит Валентину Васильевну…
Корнилий Потапович как бы чувствовал перед собой силу, почти равную, и потому медлил приступить к
решительному разговору. Он положил обратно радужную в бумажник, тщательно запрятал его в карман, долил из чайника водой недопитый стакан, взял в руки огрызок сахару и тогда только нерешительно спросил:
Неточные совпадения
Мы все учились понемногу // Чему-нибудь и как-нибудь, // Так воспитаньем, слава богу, // У нас немудрено блеснуть. // Онегин был, по мненью многих // (Судей
решительных и строгих), // Ученый малый, но педант. // Имел он счастливый талант // Без принужденья в
разговоре // Коснуться до всего слегка, // С ученым видом знатока // Хранить молчанье в важном споре // И возбуждать улыбку дам // Огнем нежданных эпиграмм.
Затем молча, общим поклоном откланявшись всем бывшим в комнате, Дмитрий Федорович своими большими и
решительными шагами подошел к окну, уселся на единственный оставшийся стул неподалеку от отца Паисия и, весь выдвинувшись вперед на стуле, тотчас приготовился слушать продолжение им прерванного
разговора.
Потому-то хозяйка и медлила
решительным словом «запрещаю», тянула
разговор, надеясь сбить и утомить сына прежде, чем дойдет до настоящей схватки.
После первых вопросов Марья Гавриловна нарочно перестала поддерживать
разговор, усиливая таким образом взаимное замешательство, от которого можно было избавиться разве только внезапным и
решительным объяснением.
Хотя князь был и дурачок, — лакей уж это решил, — но все-таки генеральскому камердинеру показалось наконец неприличным продолжать долее
разговор от себя с посетителем, несмотря на то, что князь ему почему-то нравился, в своем роде, конечно. Но с другой точки зрения он возбуждал в нем
решительное и грубое негодование.