Она опустила голову, пальцы её быстро мяли
мокрый платок, и тело нерешительно покачивалось из стороны в сторону, точно она хотела идти и не могла оторвать ног, а он, не слушая её слов, пытаясь обнять, говорил в чаду возбуждения...
В это время я нечаянно уронил свой
мокрый платок и хотел поднять его; но только что я нагнулся, меня поразил страшный пронзительный крик, исполненный такого ужаса, что, проживи я сто лет, я никогда его не забуду, и, когда вспомню, всегда пробежит холодная дрожь по моему телу.
— Ты успокойся, — пробормотал он, щадя себя, но Дуняша, обмахивая
мокрым платком покрасневшее лицо, потрясая кулаком другой, говорила:
Против этой влюбленной парочки помещались трое пассажиров: отставной генерал, сухонький, опрятный старичок, нафиксатуаренный, с начесанными наперед височками; толстый помещик, снявший свой крахмальный воротник и все-таки задыхавшийся от жары и поминутно вытиравший мокрое лицо
мокрым платком, и молодой пехотный офицер.
Неточные совпадения
Окруженная всеми выкупанными, с
мокрыми головами, детьми, Дарья Александровна, с
платком на голове, уже подъезжала к дому, когда кучер сказал:
— Ну, я очень рад. А ты здорова? — сказал он, отерев
платком мокрую бороду и целуя ее руку.
Татьяна в лес; медведь за нею; // Снег рыхлый по колено ей; // То длинный сук ее за шею // Зацепит вдруг, то из ушей // Златые серьги вырвет силой; // То в хрупком снеге с ножки милой // Увязнет
мокрый башмачок; // То выронит она
платок; // Поднять ей некогда; боится, // Медведя слышит за собой, // И даже трепетной рукой // Одежды край поднять стыдится; // Она бежит, он всё вослед, // И сил уже бежать ей нет.
Однажды, часу в седьмом утра, Базаров, возвращаясь с прогулки, застал в давно отцветшей, но еще густой и зеленой сиреневой беседке Фенечку. Она сидела на скамейке, накинув по обыкновению белый
платок на голову; подле нее лежал целый пук еще
мокрых от росы красных и белых роз. Он поздоровался с нею.
Зрачки ее были расширены и помутнели, опухшие веки, утомленно мигая, становились все более красными. И, заплакав, разрывая
мокрый от слез
платок, она кричала: