Неточные совпадения
Поп позвал меня к себе, и она тоже пошла с
Любой,
сидели там, пили чай, а дядя Марк доказывал, что хорошо бы в городе театр завести. Потом попадья прекрасно играла на фисгармонии, а
Люба вдруг заплакала, и все они ушли в другую комнату. Горюшина с попадьёй на ты, а поп зовёт её Дуня, должно быть, родственница она им. Поп, оставшись с дядей, сейчас же начал говорить о боге; нахмурился, вытянулся, руку поднял вверх и, стоя середи комнаты, трясёт пышными волосами. Дядя отвечал ему кратко и нелюбезно.
Он стряхнул слёзы на пол, закрыл глаза и так
сидел долго, беспомощный, обиженный, в этом настроении прожил весь следующий день, а к вечеру явилась
Люба с книжкой в руках.
Потом он очутился у себя дома на постели, комната была до боли ярко освещена, а окна бархатисто чернели; опираясь боком на лежанку, изогнулся, точно изломанный, чахоточный певчий; мимо него шагал, сунув руки в карманы, щеголеватый, худенький человек, с острым насмешливым лицом; у стола
сидела Люба и, улыбаясь, говорила ему...
Люба,
сидя у постели, гладила руку больного.
Люба, согнувшись,
сидела рядом с Кожемякиным — он дотронулся одной рукой до её плеча, а другой до атласного ствола берёзы и проговорил, вздохнув...
И горько продолжал смеяться. Я растерялся и почувствовал, что неудержимо краснею.
Люба сидела, низко опустив голову, взволнованная, красная. Марья Матвеевна метнула на мужа негодующий взгляд и заговорила обычным тоном:
На него вначале обращали внимания мало, да и сам он упорно молчал и выглядывал. Счастливая
Люба сидела очень тихо рядом с ним на постели, обнимая его рукою за шею, сама пила немного, но ему постоянно подливала. И часто в самое ухо шептала:
Неточные совпадения
За молодежью ухаживали, но это ее стесняло; Макаров,
Люба Сомова, даже Клим
сидели молча, подавленно, а
Люба однажды заметила, вздохнув:
— Просто — тебе стыдно сказать правду, — заявила
Люба. — А я знаю, что урод, и у меня еще скверный характер, это и папа и мама говорят. Мне нужно уйти в монахини… Не хочу больше
сидеть здесь.
— Я, как тебя нет предо мною, то тотчас же к тебе злобу и чувствую, Лев Николаевич. В эти три месяца, что я тебя не видал, каждую минуту на тебя злобился, ей-богу. Так бы тебя взял и отравил чем-нибудь! Вот как. Теперь ты четверти часа со мной не
сидишь, а уж вся злоба моя проходит, и ты мне опять по-прежнему
люб. Посиди со мной…
Артистической натуре, на основании этого своеобразного кодекса, дозволяется
сидеть сложивши руки и заниматься разговором сколько душ угодно, дозволяется решать безапелляционно вопросы первой важности и даже прорицать будущность
любого народа.
Сидя где-нибудь в темном уголке сада или лежа в постели, он уже вызывал пред собой образы сказочных царевен, — они являлись в образе
Любы и других знакомых барышень, бесшумно плавали перед ним в вечернем сумраке и смотрели в глаза его загадочными взорами.