Неточные совпадения
Ключарёв прервал свои сны за пожарным сараем, под старой уродливой ветлой. Он нагнул толстый сук, опутав его верёвкой, привязал к нему ружьё, бечёвку от собачки курка накрутил себе на палец и выстрелил в рот. Ему сорвало череп: вокруг длинного
тела лежали
куски костей, обросшие чёрными волосами, на стене сарая, точно спелые ягоды, застыли багровые пятна крови, серые хлопья мозга пристали ко мшистым доскам.
Кожемякин всматривался в лица людей, исчерченные морщинами тяжких дум, отупевшие от страданий, видел тусклые, безнадёжно остановившиеся или безумно горящие глаза, дрожь искривлённых губ, судороги щёк, неверные, лишённые смысла движения, ничем не вызванные, странные улыбки, безмолвные слёзы, — порою ему казалось, что перед ним одно исстрадавшееся
тело, судорожно бьётся оно на земле, разорванное скорбью на
куски, одна изболевшаяся душа; он смотрел на людей и думал...
Ромашов слышал, как из его развороченного на
куски тела шел густой запах сырого мяса, точно от туш, которые выставляют при входе в мясные лавки.
В поле, за кладбищем, рдеет вечерняя заря, по улице, как по реке, плывут ярко одетые большие
куски тела, вихрем вьются дети, теплый воздух ласков и пьян.
Потребуй от меня чего хочешь, отдам тебе по
куску тела моего, по капле крови; прикажи, вымолви только слово, и я исполню его.
Неточные совпадения
Но, несмотря на весь ужас убийцы пред
телом убитого, надо резать на
куски, прятать это
тело, надо пользоваться тем, что убийца приобрел убийством.
— Хоть неживого, да довезу тебя! Не попущу, чтобы ляхи поглумились над твоей козацкою породою, на
куски рвали бы твое
тело да бросали его в воду. Пусть же хоть и будет орел высмыкать из твоего лоба очи, да пусть же степовой наш орел, а не ляшский, не тот, что прилетает из польской земли. Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны!
Здесь — все другое, все фантастически изменилось, даже тесные улицы стали неузнаваемы, и непонятно было, как могут они вмещать это мощное
тело бесконечной, густейшей толпы? Несмотря на холод октябрьского дня, на злые прыжки ветра с крыш домов, которые как будто сделались ниже, меньше, — кое-где форточки, даже окна были открыты, из них вырывались, трепетали над толпой красные
куски материи.
Страшнее всего казалась Климу одеревенелость Маракуева, он стоял так напряженно вытянувшись, как будто боялся, что если вынет руки из карманов, наклонит голову или согнет спину, то его
тело сломается, рассыплется на
куски.
Эти
куски богатой шелковой материи, волнами обильно обвивающие
тело, прекрасно драпируются около ленивой живой массы, сохраняющей важность и неподвижность статуи.