Цитаты со словом «никон»
Самым потерянным и негодным человеком в городе считался в то время младший Маклаков
Никон, мужчина уже за тридцать лет, размашистый, кудрявый, горбоносый, с высокими взлизами на висках и дерзким взглядом серых глаз.
Кожемякин помнил обоих братьев с дней отрочества, когда они били его, но с того времени старший Маклаков — Семён — женился, осеялся детьми, жил тихо и скупо, стал лыс, тучен, и озорство его заплыло жиром, а
Никон — остался холост, бездельничал, выучился играть на гитаре и гармонии и целые дни торчал в гостинице «Лиссабон», купленной Сухобаевым у наследников безумного старика Савельева.
Там
Никон подбивал всех и каждого перекинуться с ним картишками и, ловко обыгрывая неопытных или задорных людей, откровенно смеялся над ними, когда его ругали за нечистую игру.
Как все солидные люди города, Кожемякин относился к Никону пренебрежительно и опасливо, избегая встреч и бесед с ним, но, присматриваясь к его ломанью, слушая злые, буйные речи, незаметно почувствовал любопытство, и вскоре
Никон показался ему фонарём в темноте: грязный фонарь, стёкла закоптели, салом залиты, а всё-таки он как будто светит немного и не так густо победна тьма вокруг.
— Выбрал время! — крикнул
Никон, двигая руками и плечами, раскачиваясь и свирепея.
Никон мотнул головой, и сердитое выражение точно осыпалось с его лица.
— Стой! Садись, — остановил его
Никон и, встряхивая кудрями, прошёлся по комнате, искоса оглядывая в зеркало сам себя и поправляя одежду. — Маша, кинь мне пояс и сапоги! Нет, не надо!
Тогда
Никон сел рядом с ним, ударил ладонью по колену и серьёзно заговорил...
Любуясь ею,
Никон подталкивал её к дверям.
Никон, нахмурясь, посмотрел вслед ей и зашагал по комнате, опустив голову.
— Виктор поехал в уезд, холсты скупать, кружева, у кухарки — тоже свои эдакие дела, да именинница она притом же, — задумчиво рассказывал
Никон.
— Эх вы, домовладельцы! — сказал
Никон.
Но скоро он заметил, что между этими людьми не всё в ладу: пили чай, весело балагуря про разные разности, а
Никон нет-нет да и собьётся с весёлого лада: глаза вдруг потемнеют, отуманятся, меж бровей ляжет ижицей глубокая складка, и, разведя ощипанные, но густые светлые усы большим и указательным пальцем, точно очистив путь слову, он скажет в кулак себе что-нибудь неожиданное и как будто — злое.
Мимоходом она вспомнила о Христе с грешницей, и тут
Никон, с усмешкой взглянув на Кожемякина, сказал...
— А Маша, — говорит
Никон, — хлоп в грязь лицом и тотчас вскочит, рада, улыбается: причастилась!
— Мне тебя пригласить некуда, кроме трактира, так я сам к тебе приду, — сказал
Никон, усмехаясь.
— Нет, — многозначительно говорил
Никон, высоко подняв туго сжатый кулак, — я, понимаешь, такого бы человека хотел встретить, чтобы снять мне перед ним шапку и сказать: покорнейше вас благодарю, что родились вы и живёте! Вот как!
Никон встал на ноги и, точно вдруг отрезвев, негромко спросил...
— Зачем? — воскликнул
Никон, встряхнув кудрями. — Пускай её, это даже интересно — как она ищет места, куда больней ударить! Эх, брат, не всё ли равно, кто в могилу опрокинет? Уж пускай лучше ловкая рука!
Никон остановился у стола, выпил рюмку водки, ткнул вилкой в гриб, поглядел на него, положил обратно на тарелку и, расправляя усы, проговорил в ладонь себе...
— Заночую я у тебя, — сказал
Никон, расстегнув ворот рубахи и вертя шеей.
Никон поднялся, сел, упираясь руками в диван, и расширенными глазами заглядывал то в тетрадь, куда Кожемякин ожесточённо тыкал пальцем, то в его лицо, бледное, возбуждённое и утратившее обычное ему выражение виноватой растерянности.
Две лампы горели в комнате, и когда та, что стояла перед ними, затрещала, угасая и выкидывая из стекла искры,
Никон осторожно поднялся, погасил её, на цыпочках подошёл к столу, принёс другую и снова молча сел, как раньше.
— Ночева-ал я, — протянул
Никон и вздохнул, причмокнул губами.
— Уйди, брат! — крикнул
Никон, махая рукой татарину. — Досказывай, Матвей!
Они стали друзьями,
Никон почти поселился у Кожемякина и всё более нравился ему. Он особенно подкупал Матвея Савельева тем молчаливым и напряжённым вниманием, с которым слушал его рассказы о редких людях, о Марке Васильеве, Евгении, Тиунове. Первые двое не вызывали у него никаких вопросов, а только удивление.
Никон, пожимая плечами, виновато говорил...
Иногда
Никон назначал Ревякиной свидание в доме Матвея Савельева, она приходила, свободно и весело здоровалась с хозяином, потом они запирались в комнате Палаги, а Кожемякин приготовлял чай и, ожидая, когда они выйдут, чувствовал себя покровителем их и немножко завидовал Никону.
— А то — чёрта, — сказал
Никон, не глядя на неё. — Бабе это всё равно.
А
Никон сказал, точно кулаком по пустой бочке грохнул...
Хотелось ему рассказать о Марфе Никону, посоветоваться с ним о чём-то, но всегда было так, что, когда являлся
Никон, Марфа точно исчезала из памяти.
— Вы, слышал, с Никоном Маклаковым сошлись — верно? Так-с. Тогда позвольте предупредить:
Никон Павлович в моём мнении — самый честнейший человек нашего города, но не играйте с ним в карты, потому — шулер-с! Во всех делах — полная чистота, а в этом мошенник! Извините, что говорю не спрошен, но как я вообще и во всём хочу быть вам полезен…
— Жизнь становится другой, а люди — всё те же, — говорил
Никон.
— Пожалуй — так! — в свою очередь согласился
Никон. — В боях теперешних хитрости много, а чести да смелости меньше стало. И плачут ребятишки чаще, сердятся легче…
Сухобаев поднял голову и стал смотреть в зеркало, приглаживая рыжеватые волосы на голове, а
Никон, закинув руки за шею, улыбался, говоря...
— Если бы завелись такие женщины, как ты сказывал, — задумчиво говорил
Никон, откинув голову и глядя в потолок.
— Мужик — умный, — сказал
Никон, усмехаясь. — Забавно мы с ним беседуем иной раз: он мне — хорошая, говорит, у тебя душа, а человек ты никуда не годный! А я ему — хороший ты человек, а души у тебя вовсе нет, одни руки везде, пар шестнадцать! Смеётся он. Мужик надёжный, на пустяки себя не разобьёт и за малость не продаст ни себя, ни другого. Ежели бы он Христа продавал — ограбил бы покупателей, прямо бы и сразу по миру пустил.
— Ты что какой? — спросил
Никон.
Никон, бросив карты, вскочил на ноги. Пьянея со зла и уже ничего не видя, кроме тёмных и красных пятен, Кожемякин крикнул...
Никон взял его под руку и быстро повёл, а он бормотал, задыхаясь...
— Я ему и помешать не успел. Всё это надо погасить, — говорил
Никон внушительно, — ты угости хорошенько всех, кто тут есть, они и забудут скандал, на даровщинку напившись. Надо соврать им чего-нибудь. В псалтыре сказано на такие случаи: «Коль ложь во спасение».
Никон сразу сделался весел, достал из-за стойки гитару и, пощипывая струны, зашумел...
— Э, — пренебрежительно махнув рукою, сказал
Никон, — дурак он! Всё привязывался, денег взаём просил, а Кожемякин отказал ему, ну, вот!
Никон, отвалясь на спинку стула, щипал струны гитары, кусал усы и глядел в потолок, а Кожемякин, обнимая всех одним взглядом, смеялся тихонько, любуясь Никоном.
— Молчи, — шептал
Никон, толкая его в бок.
Никон сердито схватил руку Кожемякина, повёл его к двери, но на пороге явился какой-то мальчишка, крикнув: — Нашли, в хлеву, висит, задавился!
Очнулся он дома, у себя на постели, около него сидел
Никон, а Машенька Ревякина стояла у стола, отжимая полотенце.
— Ну, вот, слава богу! — грубо и сердито говорил
Никон. — Чего ж ты испугался? Не с тобой одним она путалась!
— Не завидуй, Марья! — зло сказал
Никон. — У неё Николка-приказчик постоянным был.
Цитаты из русской классики со словом «никон»
Ассоциации к слову «Никон»
Предложения со словом «никон»
- Книги «Тишайший», «Никон», «Аввакум», «Страстотерпцы» и «Столп» составили знаменитый цикл, «пятикнижие».
- Как известно, Никон, считавший, что «священство царства преболе есть», и сравнивавший духовную власть с солнцем, а царскую всего лишь с луной, отражающей солнечный свет, титуловался «великим государем».
- Никита – победитель, Николай – победитель народов, Никодим – победный народ, Никон – побеждающий, Никандр – победный муж.
- (все предложения)
Дополнительно