Неточные совпадения
— Интернационализм — выдумка
людей денационализированных, деклассированных. В мире властвует закон
эволюции, отрицающий слияние неслиянного. Американец-социалист не признает негра товарищем. Кипарис не растет на севере. Бетховен невозможен в Китае. В мире растительном и животном революции — нет.
«Да,
эволюция! Оставьте меня в покое. Бесплодные мудрствования — как это? Grübelsucht. Почему я обязан думать о мыслях,
людях, событиях, не интересных для меня, почему? Я все время чувствую себя в чужом платье: то слишком широкое, оно сползает с моих плеч, то, узкое, стесняет мой рост».
«Мы — искренние демократы, это доказано нашей долголетней, неутомимой борьбой против абсолютизма, доказано культурной работой нашей. Мы — против замаскированной проповеди анархии, против безумия «прыжков из царства необходимости в царство свободы», мы — за культурную
эволюцию! И как можно, не впадая в непримиримое противоречие, отрицать свободу воли и в то же время учить темных
людей — прыгайте!»
И — еще раз:
эволюция невозможна без сотрудничества классов, — эта истина утверждается всей историей культурного развития Европы, и отрицать эту истину могут только
люди, совершенно лишенные чувства ответственности пред историей…
Жесткость совсем не есть жестокость, она есть свойство духовное, а не биологическое, — жертва низшими состояниями духа во имя высших состояний, жертва элементарными благами во имя восхождения и
эволюции человека.
Неточные совпадения
Замечательнейший современный теософ-оккультист Р. Штейнер [См. недавно вышедшую его книгу «Die Geheimwissenschaft im Umriss».] разлагает
человека на ряд скорлуп, наложенных одна на другую, и выводит все эти скорлупы из
эволюции иных планетных миров.
Я образованный
человек и знаю закон
эволюции и потому буду поступать дурно. «Entrons au palais de la guerre» (Войдем же во дворец войны).
Эти
люди удивительны, но
люди, которые, как Вогюэ и др., исповедуя закон
эволюции, признают войну не только неизбежной, но полезной и потому желательной, — эти
люди страшны, ужасны своей нравственной извращенностью.
Но в том-то и дело, что никак
человека не усовершенствуешь до такой степени, чтоб он уж совершенно машиною сделался; в большой массе еще так — это мы видим в военных
эволюциях, на фабриках и пр., но пошло дело поодиночке — не сладишь.
И он в самом деле был «доволен», потому что, сидя три дня в карцере, он ожидал гораздо худшего. Двести розог, по тогдашнему сильному времени, очень мало значили в сравнении с теми наказаниями, какие
люди переносили по приговорам военного суда; а такое именно наказание и досталось бы Постникову, если бы, к счастию его, не произошло всех тех смелых и тактических
эволюции, о которых выше рассказано.