Неточные совпадения
В сюртуке, поношенном и узком, он сидел, подняв сутуло плечи, и это не
шло к его
широкой фигуре.
Клим
пошел к Лидии. Там девицы сидели, как в детстве, на диване; он сильно выцвел, его пружины старчески поскрипывали, но он остался таким же
широким и мягким, как был. Маленькая Сомова забралась на диван с ногами; когда подошел Клим, она освободила ему место рядом с собою, но Клим сел на стул.
Ему протянули несколько шапок, он взял две из них, положил их на голову себе близко ко лбу и, придерживая рукой, припал на колено. Пятеро мужиков, подняв с земли небольшой колокол, накрыли им голову кузнеца так, что края легли ему на шапки и на плечи, куда баба положила свернутый передник. Кузнец закачался, отрывая колено от земли, встал и тихо,
широкими шагами
пошел ко входу на колокольню, пятеро мужиков провожали его,
идя попарно.
Иноков был зловеще одет в черную, суконную рубаху, подпоясанную
широким ремнем, черные брюки его заправлены в сапоги; он очень похудел и, разглядывая всех сердитыми глазами, часто, вместе с Робинзоном, подходил к столу с водками. И всегда за ними боком, точно краб,
шел редактор. Клим дважды слышал, как он говорил фельетонисту вполголоса...
На дороге снова встал звонарь, тяжелыми взмахами руки он крестил воздух вслед экипажам; люди обходили его, как столб. Краснорожий человек в сером пиджаке наклонился, поднял фуражку и подал ее звонарю. Тогда звонарь, ударив ею по колену,
широкими шагами
пошел по средине мостовой.
«Вот и я привлечен к отбыванию тюремной повинности», — думал он, чувствуя себя немножко героем и не сомневаясь, что арест этот — ошибка, в чем его убеждало и поведение товарища прокурора.
Шли переулками, в одном из них, шагов на пять впереди Самгина, открылась дверь крыльца, на улицу вышла женщина в
широкой шляпе, сером пальто, невидимый мужчина, закрывая дверь, сказал...
— Мы
пошли? — спросила Самгина девица в
широкой шляпе, задорно надетой набок; ее неестественно расширенные зрачки колюче блестели.
За ним
пошли шестеро, Самгин — седьмой. Он видел, что всюду по реке бежали в сторону города одинокие фигурки и они удивительно ничтожны на
широком полотнище реки, против тяжелых дворцов, на крыши которых опиралось тоже тяжелое, серокаменное небо.
Он посмотрел, как толпа втискивала себя в устье главной улицы города, оставляя за собой два
широких хвоста, вышел на площадь, примял перчатку подошвой и
пошел к набережной.
Она замолчала. Самгин тоже не чувствовал желания говорить. В поучениях Марины он подозревал иронию, намерение раздразнить его, заставить разговориться. Говорить с нею о поручении Гогина при Дуняше он не считал возможным. Через полчаса он
шел под руку с Дуняшей по
широкой улице, ярко освещенной луной, и слушал торопливый говорок Дуняши.
С ним негромко поздоровался и
пошел в ногу, заглядывая в лицо его, улыбаясь, Лаврушка, одетый в длинное и не по фигуре
широкое синеватое пальто, в протертой до лысин каракулевой шапке на голове, в валяных сапогах.
Он курил немецкую фарфоровую трубку, дым
шел из ноздрей его
широкого носа, изо рта, трубка висела на груди, между лацканами модного толстого пиджака, и оттуда тоже
шел дым.
Он встал и начал быстро пожимать руки сотрапезников, однообразно кивая каждому гладкой головкой, затем, высоко вскинув ее, заложив одну руку за спину, держа в другой часы и глядя на циферблат,
широкими шагами длинных ног
пошел к двери, как человек, совершенно уверенный, что люди поймут, куда он
идет, и позаботятся уступить ему дорогу.
Шел он медленно, глядя под ноги себе, его толкали, он покачивался, прижимаясь к стене вагона, и секунды стоял не поднимая головы, почти упираясь в грудь свою
широким бритым подбородком.
Вдоль решетки Таврического сада
шла группа людей, десятка два, в центре, под конвоем трех солдат, шагали двое: один без шапки, высокий, высоколобый, лысый, с
широкой бородой медного блеска, борода встрепана,
широкое лицо измазано кровью, глаза полуприкрыты,
шел он, согнув шею, а рядом с ним прихрамывал, качался тоже очень рослый, в шапке, надвинутой на брови, в черном полушубке и валенках.
Неточные совпадения
Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Далеко протянулася, // Песчана и глуха. // По сторонам дороженьки //
Идут холмы пологие // С полями, с сенокосами, // А чаще с неудобною, // Заброшенной землей; // Стоят деревни старые, // Стоят деревни новые, // У речек, у прудов… // Леса, луга поемные,
— Ну, кто ж направо, кто налево? — спросил Степан Аркадьич. — Направо
шире,
идите вы вдвоем, а я налево, — беззаботно как будто сказал он.
Они медленно двигались по неровному низу луга, где была старая запруда. Некоторых своих Левин узнал. Тут был старик Ермил в очень длинной белой рубахе, согнувшись, махавший косой; тут был молодой малый Васька, бывший у Левина в кучерах, с размаха бравший каждый ряд. Тут был и Тит, по косьбе дядька Левина, маленький, худенький мужичок. Он, не сгибаясь,
шел передом, как бы играя косой, срезывая свой
широкий ряд.
— Вот он! — проговорила княгиня, указывая на Вронского, в длинном пальто и в черной с
широкими полями шляпе шедшего под руку с матерью. Облонский
шел подле него, что-то оживленно говоря.
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались по светлозеленой отаве серые извилистые валы. Следом за бабами
шли мужики с вилами, и из валов выростали
широкие, высокие, пухлые копны. Слева по убранному уже лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена.