Неточные совпадения
Зимними вечерами приятно было
шагать по хрупкому снегу, представляя, как дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая в синем
воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые стекла. Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении улиц стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.
Над Москвой хвастливо сияло весеннее утро;
по неровному булыжнику цокали подковы, грохотали телеги; в теплом, светло-голубом
воздухе празднично гудела медь колоколов;
по истоптанным панелям нешироких, кривых улиц бойко
шагали легкие люди; походка их была размашиста, топот ног звучал отчетливо, они не шаркали подошвами, как петербуржцы. Вообще здесь шума было больше, чем в Петербурге, и шум был другого тона, не такой сыроватый и осторожный, как там.
Шагая по тепленьким, озорниковато запутанным переулкам, он обдумывал, что скажет Лидии, как будет вести себя, беседуя с нею; разглядывал пестрые, уютные домики с ласковыми окнами, с цветами на подоконниках. Над заборами поднимались к солнцу ветви деревьев, в
воздухе чувствовался тонкий, сладковатый запах только что раскрывшихся почек.
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились
по дорожкам сада, говоря о незначительном, о пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он,
шагая по берегу глубокого ручья, искал, где удобнее перескочить через него. Из окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с деревьев сыплется теплая, синеватая пыль, окрашивая
воздух все темнее.
Почти весь день лениво падал снег, и теперь тумбы, фонари, крыши были покрыты пуховыми чепцами. В
воздухе стоял тот вкусный запах, похожий на запах первых огурцов, каким снег пахнет только в марте. Медленно
шагая по мягкому, Самгин соображал...
По торцам мостовой, наполняя
воздух тупым и дробным звуком шагов, нестройно двигалась небольшая, редкая толпа, она была похожа на метлу, ручкой которой служила цепь экипажей, медленно и скучно тянувшаяся за нею. Встречные экипажи прижимались к панелям, — впереди толпы быстро
шагал студент, рослый, кудрявый, точно извозчик-лихач; размахивая черным кашне перед мордами лошадей, он зычно кричал...
Он
шагал уже
по людной улице, навстречу двигались нарядные люди, покрикивали пьяные, ехали извозчики, наполняя
воздух шумом и треском. Все это немножко отрезвляло.
Неточные совпадения
Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под руку ей,
шагал мелко и быстро, а она, глядя на него сверху вниз, точно
по воздуху плыла. За ними молча двигались дядья: черный гладковолосый Михаил, сухой, как дед; светлый и кудрявый Яков, какие-то толстые женщины в ярких платьях и человек шесть детей, все старше меня и все тихие. Я шел с бабушкой и маленькой теткой Натальей. Бледная, голубоглазая, с огромным животом, она часто останавливалась и, задыхаясь, шептала:
Впереди плыла в
воздухе ограбленная крышка гроба со смятыми венками, и, качаясь с боку на бок, ехали верхом полицейские. Мать шла
по тротуару, ей не было видно гроба в густой, тесно окружившей его толпе, которая незаметно выросла и заполнила собой всю широту улицы. Сзади толпы тоже возвышались серые фигуры верховых,
по бокам, держа руки на шашках,
шагала пешая полиция, и всюду мелькали знакомые матери острые глаза шпионов, внимательно щупавшие лица людей.
Корявые берёзы, уже обрызганные жёлтым листом, ясно маячили в прозрачном
воздухе осеннего утра, напоминая оплывшие свечи в церкви.
По узким полоскам пашен, качая головами, тихо
шагали маленькие лошади; синие и красные мужики безмолвно ходили за ними, наклонясь к земле, рыжей и сухой, а около дороги, в затоптанных канавах, бедно блестели жёлтые и лиловые цветы. Над пыльным дёрном неподвижно поднимались жёсткие бессмертники, — Кожемякин смотрел на них и вспоминал отзвучавшие слова:
Полною грудью вдыхал Оленин резкий, холодный
воздух, медленно
шагая по направлению к своей тюрьме, как называл он приготовленную ему Иреной Станиславовной квартиру.