Неточные совпадения
На Сенатской площади такие же опаловые пузыри освещали темную, масляно блестевшую фигуру буйного
царя, бронзовой рукою
царь указывал путь на Запад, за широкую реку; над рекою туман был еще более густ и холодней. Клим
почувствовал себя обязанным вспомнить стихи из «Медного всадника», но вспомнил из «Полтавы...
«А — что бы я сказал на месте
царя?» — спросил
себя Самгин и пошел быстрее. Он не искал ответа на свой вопрос,
почувствовав себя смущенным догадкой о возможности своего сродства с
царем.
Тут он понял, что говорил не о
царе, а — о
себе. Он был уверен, что Дмитрий не мог догадаться об этом, но все-таки
почувствовал себя неприятно и замолчал, думая...
Дождь шуршал листвою все сильнее, настойчивей, но, не побеждая тишины, она чувствовалась за его однотонным шорохом. Самгин
почувствовал, что впечатления последних месяцев отрывают его от
себя с силою, которой он не может сопротивляться. Хорошо это или плохо? Иногда ему казалось, что — плохо. Гапон, бесспорно, несчастная жертва подчинения действительности, опьянения ею. А вот
царь — вне действительности и, наверное, тоже несчастен…
Вронский ничего и никого не видал. Он
чувствовал себя царем, не потому, чтоб он верил, что произвел впечатление на Анну, — он еще не верил этому, — но потому, что впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и гордость.
Ему нужна пустыня, лунная ночь; кругом в палатках и под открытым небом спят его голодные и больные, замученные тяжелыми переходами казаки, проводники, носильщики, доктор, священник, и не спит только один он и, как Стенли, сидит на складном стуле и
чувствует себя царем пустыни и хозяином этих людей.
Каждый самый ничтожный, самый низкий по своей духовной культуре, по своей одаренности, по своему моральному обличью,
почувствовал себя царем и самодержцем, ощутил себя носителем суверенной власти.
Неточные совпадения
Но вот заиграл на правом фланге и их знаменитый училищный оркестр, первый в Москве. В ту же минуту в растворенных настежь сквозных золотых воротах, высясь над толпою, показывается
царь. Он в светлом офицерском пальто, на голове круглая низкая барашковая шапка. Он величествен. Он заслоняет
собою все окружающее. Он весь до такой степени исполнен нечеловеческой мощи, что Александров
чувствует, как гнется под его шагами массивный дуб помоста.
«Стало быть, нашли такой закон. Я, чай, архиереи не хуже нашего знают», — сказал мне на это один русский солдат. И, сказав это, солдат, очевидно,
почувствовал себя успокоенным, вполне уверенный, что руководители его нашли закон, тот самый, по которому служили его предки, служат
цари, наследники
царей и миллионы людей и служит он сам, и что то, что я ему говорил, была какая-нибудь хитрость или тонкость вроде загадки.
Живя набегами, окруженные неприязненными племенами, казаки
чувствовали необходимость в сильном покровительстве и в царствование Михаила Федоровича послали от
себя в Москву просить государя, чтоб он принял их под свою высокую руку. Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна.
Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик, отдав им ее от вершины до устья и дозволя им набираться на житье вольными людьми.
Ветер притих, зарылся в густой снег. Снег падал тяжело и прямо, густыми хлопьями, он занавесил окна белым занавесом, на дворе ничего не видно. Никто не говорил с Артамоновым старшим, и он
чувствовал, что все, кроме жены, считают его виновным во всём: в бунтах, в дурной погоде, в том, что
царь ведёт
себя как-то неумело.
Сначала Орлов находил, что тут
царит бесшабашный хаос, в котором ему ни за что не найти
себе места, и что он задохнётся, заболеет… Но прошло несколько часов, и, охваченный веянием повсюду рассеянной энергии, он насторожился, проникся желанием приспособиться к делу,
чувствуя, что ему будет покойнее и легче, если он завертится вместе со всеми.