— Примечательная походка у вас, — широко
улыбаясь в бороду, снова отросшую, заговорил Кутузов негромко, но весело. — Как будто вы идете к женщине, которую уже разлюбили, а? Ну, как живете?
Неточные совпадения
На его красном лице весело сверкали маленькие, зеленоватые глазки, его рыжеватая
борода пышностью своей была похожа на хвост лисы,
в бороде шевелилась большая, красная улыбка;
улыбнувшись, Варавка вкусно облизывал губы свои длинным, масляно блестевшим языком.
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал о Лидии, которая не умеет или не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной девочкой. Варавка,
улыбаясь в лисью
бороду большой, красной улыбкой, говорил...
— Нет, они — отлично понимают, что народ — дурак, — заговорил он негромко,
улыбаясь в знакомую Климу курчавенькую
бороду. — Они у нас аптекаря, пустяками умеют лечить.
«Семейные бани И. И. Домогайлова сообщают, что
в дворянском отделении устроен для мужчин душ профессора Шарко, а для дам ароматические ванны», — читал он, когда
в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал у Клима, и Самгин встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда,
улыбался, мелкие колечки густейшей
бороды его шевелились, а нос как-то странно углубился
в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
Дмитрий поднял брови,
улыбнулся, от улыбки
борода его стала шире, он погладил ее, посмотрел
в потолок и пробормотал...
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы, почти бегом протащил за собою десятка три шагов и, посадив на ворох валежника
в саду, встал против, махая
в лицо его черной полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и
борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось,
улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
Все, кроме Елены. Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые глаза, яркий наряд выделял Елену, как чужую птицу, случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор. Неслышно пощелкивая пальцами,
улыбаясь и подмигивая, она шепотом рассказывала что-то бородатому толстому человеку, а он, слушая, вздувался от усилий сдержать смех, лицо его туго налилось кровью, и рот свой, спрятанный
в бороде, он прикрывал салфеткой. Почти голый череп его блестел так, как будто смех пробивался сквозь кость и кожу.
Ногайцев, играя пальцами
в бороде, благосклонно
улыбаясь, сказал негромко...
Бессеменов(оборачиваясь к ней, смотрит на нее сначала сердито и потом,
улыбаясь в бороду, говорит). Ну, тащи ватрушки… тащи… Эхе-хе! (Акулина Ивановна бросается к шкафу, а Бессеменов говорит дочери.) Видишь, мать-то, как утка от собаки птенцов своих, вас от меня защищает… Всё дрожит, всё боится, как бы я словом-то не ушиб вас… Ба, птичник! Явился, пропащий!
Неточные совпадения
Купец, который на рысаке был помешан,
улыбался на это с особенною, как говорится, охотою и, поглаживая
бороду, говорил: «Попробуем, Алексей Иванович!» Даже все сидельцы [Сиделец — приказчик, продавец
в лавке.] обыкновенно
в это время, снявши шапки, с удовольствием посматривали друг на друга и как будто бы хотели сказать: «Алексей Иванович хороший человек!» Словом, он успел приобресть совершенную народность, и мнение купцов было такое, что Алексей Иванович «хоть оно и возьмет, но зато уж никак тебя не выдаст».
Старик с минуту разглядывал ее,
улыбаясь и медленно пропуская
бороду в большой жилистой горсти.
Вечером
в комнату вошел высокий человек с длинными седеющими волосами и седой
бородой; старик этот тотчас же подсел к Масловой и стал, блестя глазами и
улыбаясь, рассматривать ее и шутить с нею.
В это время
в комнату вошел, как всегда, высоко неся голову и выпятив широкую грудь, мягко и легко ступая и
улыбаясь, Игнатий Никифорович, блестя своими очками, лысиной и черной
бородой.
Посередине кабака Обалдуй, совершенно «развинченный» и без кафтана, выплясывал вперепрыжку перед мужиком
в сероватом армяке; мужичок,
в свою очередь, с трудом топотал и шаркал ослабевшими ногами и, бессмысленно
улыбаясь сквозь взъерошенную
бороду, изредка помахивал одной рукой, как бы желая сказать: «куда ни шло!» Ничего не могло быть смешней его лица; как он ни вздергивал кверху свои брови, отяжелевшие веки не хотели подняться, а так и лежали на едва заметных, посоловелых, но сладчайших глазках.