Неточные совпадения
В лесу, на холме, он выбрал место, откуда хорошо видны были все дачи, берег
реки, мельница, дорога в небольшое село Никоново, расположенное недалеко от Варавкиных дач, сел на песок под березами и развернул книжку Брюнетьера «Символисты и декаденты». Но читать мешало солнце, а еще более — необходимость
видеть, что творится там, внизу.
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с
реки, и сквозь него, на светлой воде, Клим
видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной шеей и встрепанными волосами, сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая фигура Макарова так же клинообразна, как фигура бродяги Инокова.
Клим не
видел темненького. Он не верил в сома, который любит гречневую кашу. Но он
видел, что все вокруг — верят, даже Туробоев и, кажется, Лютов. Должно быть, глазам было больно смотреть на сверкающую воду, но все смотрели упорно, как бы стараясь проникнуть до дна
реки. Это на минуту смутило Самгина: а — вдруг?
Он был окрашен в коричневый цвет, казался железным, а отражения его огней вонзались в
реку, точно зубья бороны, и было чудесно
видеть, что эти огненные зубья, бороздя воду, не гаснут в ней.
За ним пошли шестеро, Самгин — седьмой. Он
видел, что всюду по
реке бежали в сторону города одинокие фигурки и они удивительно ничтожны на широком полотнище
реки, против тяжелых дворцов, на крыши которых опиралось тоже тяжелое, серокаменное небо.
Потом он слепо шел правым берегом Мойки к Певческому мосту,
видел, как на мост, забитый людями, ворвались пятеро драгун, как засверкали их шашки, двое из пятерых, сорванные с лошадей, исчезли в черном месиве, толстая лошадь вырвалась на правую сторону
реки, люди стали швырять в нее комьями снега, а она топталась на месте, встряхивая головой; с морды ее падала пена.
— Это — неизвестно мне. Как
видите — по ту сторону насыпи сухо, песчаная почва, был хвойный лес, а за остатками леса — лазареты «Красного Креста» и всякое его хозяйство. На
реке можно было
видеть куски розоватой марли, тампоны и вообще некоторые интимности хирургов, но солдаты опротестовали столь оригинальное засорение
реки, воду которой они пьют.
А мы-то сидим в провинции и думаем, что это просто невинные люди, которые увидят забор — поют: забор! забор!
увидят реку — поют: река! река! Как бы не так — "забор"! Нет, это люди себе на уме; это люди, которые в совершенстве усвоили суворовскую тактику."Заманивай! заманивай!" — кричат они друг другу, и все бегут, все бегут куда глаза глядят, затылком к опасности!
Неточные совпадения
И кучки и одинокие пешеходы стали перебегать с места на место, чтобы лучше
видеть. В первую же минуту собранная кучка всадников растянулась, и видно было, как они по два, по три и один за другим близятся к
реке. Для зрителей казалось, что они все поскакали вместе; но для ездоков были секунды разницы, имевшие для них большое значение.
Первое падение Кузовлева на
реке взволновало всех, но Алексей Александрович
видел ясно на бледном, торжествующем лице Анны, что тот, на кого она смотрела, не упал.
Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь
реки, потом чрез эту
реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, [Бельведер — буквально: прекрасный вид; здесь: башня на здании.] что можно оттуда
видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он
увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же
реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Был вечер. Небо меркло. Воды // Струились тихо. Жук жужжал. // Уж расходились хороводы; // Уж за
рекой, дымясь, пылал // Огонь рыбачий. В поле чистом, // Луны при свете серебристом // В свои мечты погружена, // Татьяна долго шла одна. // Шла, шла. И вдруг перед собою // С холма господский
видит дом, // Селенье, рощу под холмом // И сад над светлою
рекою. // Она глядит — и сердце в ней // Забилось чаще и сильней.