Неточные совпадения
— Замечательный человек. Живет — не морщится. На
днях тут хоронили кого-то, и один из провожатых забавно сказал: «
Тридцать девять лет жил — морщился, больше не стерпел — помер». Томилин — много стерпит.
— Затем выбегает в соседнюю комнату, становится на руки, как молодой негодяй, ходит на руках и сам на себя в низок зеркала смотрит. Но — позвольте! Ему —
тридцать четыре года, бородка солидная и даже седые височки. Да-с! Спрашивают… спрашиваю его: «Очень хорошо, Яковлев, а зачем же ты вверх ногами ходил?» — «Этого, говорит, я вам объяснить не могу, но такая у меня примета и привычка, чтобы после успеха в
деле пожить минуточку вниз головою».
— Нуте-с, товарищи, теперь с баррикад уходить не
дело, — говорит он, и все слушают его молча, не перебивая. — На обеих баррикадах должно быть
тридцать пять, на этой — двадцать. Прошу на места.
— Вот видишь! Но это, конечно, озорство. Возня с ним надоела мне, но — до
тридцати лет я с него опеку не сниму, слово дала! Тебе надобно будет заняться этим
делом…
Дня три он провел усердно работая — приводил в порядок судебные
дела Зотовой, свои счета с нею, и обнаружил, что имеет получить с нее двести
тридцать рублей.
— Через
тридцать лет Пращев с женой, дочерью и женихом ее сидели ночью в саду своем. Залаяла собака, бросилась в кусты. Пращев — за нею и видит: стоит в кустах Середа, отдавая ему честь. «Что, Середа, настал
день смерти моей?» — «Так точно, ваше благородие!»
— Вот тебе и отец города! — с восторгом и поучительно вскричал Дронов, потирая руки. — В этом участке таких цен, конечно, нет, — продолжал он. — Дом стоит гроши, стар, мал, бездоходен. За землю можно получить тысяч двадцать пять,
тридцать. Покупатель — есть, продажу можно совершить в неделю.
Дело делать надобно быстро, как из пистолета, — закончил Дронов и, выпив еще стакан вина, спросил: — Ну, как?
Адам «начертан» богом пятого марта в шестом часу дня; без души он пролетал тридцать лет, без Евы жил
тридцать дней, а в раю всего был от шестого часу до девятого; сатана зародился на море Тивериадском, в девятом валу, а на небе он был не более получаса; болезни в человеке оттого, что диавол «истыкал тело Адама» в то время, когда господь уходил на небо за душой, и т. д., и т. д.
— Вы нанесли мне оскорбление, — медленно произнес Гез. — Еще никто… Вы высказали мне презрение, и я вас предупреждаю, что оно попало туда, куда вы метили. Этого я вам не прощу. Теперь я хочу знать: как вы представляете наши отношения дальше?! Хотел бы я знать, да! Не менее
тридцати дней продлится мой рейс. Даю слово, что вы раскаетесь.
Если жизнь стала такова, что человек уже не находит куска хлеба на земле, удобренной костями его предков, — не находит и, гонимый нуждою, уезжает скрепя сердце на юг Америки, за
тридцать дней пути от родины своей, — если жизнь такова, что вы хотите от человека?
Неточные совпадения
Сработано было чрезвычайно много на сорок два человека. Весь большой луг, который кашивали два
дня при барщине в
тридцать кос, был уже скошен. Нескошенными оставались углы с короткими рядами. Но Левину хотелось как можно больше скосить в этот
день, и досадно было на солнце, которое так скоро спускалось. Он не чувствовал никакой усталости; ему только хотелось еще и еще поскорее и как можно больше сработать.
— Ах, эти мне сельские хозяева! — шутливо сказал Степан Аркадьич. — Этот ваш тон презрения к нашему брату городским!… А как
дело сделать, так мы лучше всегда сделаем. Поверь, что я всё расчел, — сказал он, — и лес очень выгодно продан, так что я боюсь, как бы тот не отказался даже. Ведь это не обидной лес, — сказал Степан Аркадьич, желая словом обидной совсем убедить Левина в несправедливости его сомнений, — а дровяной больше. И станет не больше
тридцати сажен на десятину, а он дал мне по двести рублей.
— Да как вам сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ крестьян и
тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с частью моих долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное
дело, что
дело по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
Познал я глас иных желаний, // Познал я новую печаль; // Для первых нет мне упований, // А старой мне печали жаль. // Мечты, мечты! где ваша сладость? // Где, вечная к ней рифма, младость? // Ужель и вправду наконец // Увял, увял ее венец? // Ужель и впрямь и в самом
деле // Без элегических затей // Весна моих промчалась
дней // (Что я шутя твердил доселе)? // И ей ужель возврата нет? // Ужель мне скоро
тридцать лет?
Это была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка,
тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее
день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои.