Неточные совпадения
Самгин, не ответив, налил вина в его стакан. Количество ряженых возросло,
толпа стала пестрее, веселей, и где-то близко около двери уже задорно
кричал Лютов...
В следующую минуту Клим оказался в
толпе студентов, которую полиция подгоняла от университета к манежу, и курносый, розовощекий мальчик, без фуражки на встрепанных волосах,
закричал, указывая на него...
Толпа из бесформенной кучи перестроилась в клин, острый конец его уперся в стену хлебного магазина, и как раз на самом острие завертелся, точно ввертываясь в дверь, красненький мужичок. Печник обернулся лицом к растянувшейся
толпе, бросил на головы ее длинную веревку и
закричал, грозя кулаком...
А он, как пьяный, ничего не чувствует, снова ввернется в
толпу,
кричит: «Падаль!» Клим Иванович, не в том дело, что человек буянит, а в том, что из десяти семеро одобряют его, а если и бьют, так это они из осторожности.
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные
толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди
кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
По торцам мостовой, наполняя воздух тупым и дробным звуком шагов, нестройно двигалась небольшая, редкая
толпа, она была похожа на метлу, ручкой которой служила цепь экипажей, медленно и скучно тянувшаяся за нею. Встречные экипажи прижимались к панелям, — впереди
толпы быстро шагал студент, рослый, кудрявый, точно извозчик-лихач; размахивая черным кашне перед мордами лошадей, он зычно
кричал...
В ту же минуту из ресторана вышел Стратонов, за ним — группа солидных людей окружила, столкнула Самгина с панели, он подчинился ее благодушному насилию и пошел, решив свернуть в одну из боковых улиц. Но из-за углов тоже выходили кучки людей, вольно и невольно вклинивались в
толпу, затискивали Самгина в средину ее и
кричали в уши ему — ура!
Кричали не очень единодушно и даже как-то осторожно.
Самгин оглянулся: прилепясь к решетке сквера, схватив рукою сучок дерева, Стратонов возвышался над
толпой, помахивал над нею красным кулаком с перчаткой, зажатой в нем, и
кричал.
Самгину показалось, что
толпа снова двигается на неподвижную стену солдат и двигается не потому, что подбирает раненых; многие выбегали вперед, ближе к солдатам, для того чтоб обругать их. Женщина в коротенькой шубке, разорванной под мышкой, вздернув подол платья, показывая солдатам красную юбку,
кричала каким-то жестяным голосом...
Парня осторожно положили поперек дороги Самгина, в минуту собралась
толпа, заткнув улицу; высокий, рыжеватый человек в кожаной куртке вел мохнатенькую лошадь, на козлах саней сидел знакомый извозчик, размахивая кнутом, и плачевно
кричал...
Было хорошо видно, что люди с иконами и флагами строятся в колонну, и в быстроте, с которой
толпа очищала им путь, Самгин почувствовал страх
толпы. Он рассмотрел около Славороссова аккуратненькую фигурку историка Козлова с зонтиком в одной руке, с фуражкой в другой; показывая
толпе эти вещи, он, должно быть, что-то говорил,
кричал. Маленький на фоне массивных дверей собора, он был точно подросток, загримированный старичком.
Свалив солдата с лошади, точно мешок, его повели сквозь
толпу, он оседал к земле, неслышно
кричал, шевеля волосатым ртом, лицо у него было синее, как лед, и таяло, он плакал. Рядом с Климом стоял человек в куртке, замазанной красками, он был выше на голову, его жесткая борода холодно щекотала ухо Самгина.
Горбоносый казацкий офицер, поставив коня своего боком к фронту и наклонясь, слушал большого, толстого полицейского пристава; пристав поднимал к нему руки в белых перчатках, потом, обернувшись к
толпе лицом,
закричал и гневно и умоляюще...
— Долой самодержавие! —
кричали всюду в
толпе, она тесно заполнила всю площадь, черной кашей кипела на ней, в густоте ее неестественно подпрыгивали лошади, точно каменная и замороженная земля под ними стала жидкой, засасывала их, и они погружались в нее до колен, раскачивая согнувшихся в седлах казаков; казаки, крестя нагайками воздух, били направо, налево, люди, уклоняясь от ударов, свистели,
кричали...
Сквозь
толпу, уже разреженную, он снова перешел площадь у Никитских ворот и, шагая по бульвару в одном направлении со множеством людей, обогнал Лютова, не заметив его. Он его узнал, когда этот беспокойный человек, подскочив,
крикнул в ухо ему...
В
толпе вертелся Лютов; сняв шапку, размахивая ею, он тоже что-то
кричал, но парень в шубе, пытаясь схватить его пьяной рукою, заглушал все голоса пронзительными визгами истерического восторга.
— Не сдавай, Игнат! —
кричали в
толпе.
Не устояв на ногах, Самгин спрыгнул в узкий коридор между вагонами и попал в
толпу рабочих, — они тоже, прыгая с паровоза и тендера, толкали Самгина, а на той стороне паровоза
кричал жандарм,
кричали молодые голоса...
— Ну, и врешь! —
крикнул из
толпы человек с креслом на голове.
Сквозь
толпу, точно сквозь сито, протискивались солдаты, тащили на плечах пулеметы, какие-то жестяные коробки, ящики,
кричали...