Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал
тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
— Революция направлена против безответственных, — вполголоса, но твердо говорил Иноков. Возразить ему Самгин не успел — подошел Макаров, сердито проворчал, что полиция во всех странах одинаково глупа, попросил папиросу. Элегантно одетый, стройный, седовласый, он зажег спичку, подержал ее вверх огнем, как свечу, и, не закурив папиросу, погасил спичку, зажег другую, прислушиваясь к
тихим голосам женщин.
Неточные совпадения
Рассказывая, она крепко сжимала пальцы рук в кулачок и, покачиваясь, размеренно пристукивала кулачком по коленям своим.
Голос ее звучал все
тише, все менее оживленно, наконец она говорила как бы сквозь дрему и вызывала этим у Клима грустное чувство.
Катин заговорил
тише, менее оживленно. Климу показалось, что, несмотря на радость, с которой писатель встретил дядю, он боится его, как ученик наставника. А сиповатый
голос дяди Якова стал сильнее, в словах его явилось обилие рокочущих звуков.
— У меня тридцать восемь и шесть, — слышал он
тихий и виноватый
голос. — Садитесь. Я так рада. Тетя Тася, сделайте чай, — хорошо?
На улице было людно и шумно, но еще шумнее стало, когда вышли на Тверскую. Бесконечно двигалась и гудела толпа оборванных, измятых, грязных людей. Негромкий, но сплошной ропот стоял в воздухе, его разрывали истерические
голоса женщин. Люди устало шли против солнца, наклоня головы, как бы чувствуя себя виноватыми. Но часто, когда человек поднимал голову, Самгин видел на истомленном лице выражение
тихой радости.
Дмитрий встретил его с
тихой, осторожной, но все-таки с тяжелой и неуклюжей радостью, до боли крепко схватил его за плечи жесткими пальцами, мигая, улыбаясь, испытующе заглянул в глаза и сочным
голосом одобрительно проговорил...
Утешающим тоном старшей, очень ласково она стала говорить вещи, с детства знакомые и надоевшие Самгину. У нее были кое-какие свои наблюдения, анекдоты, но она говорила не навязывая, не убеждая, а как бы разбираясь в том, что знала. Слушать ее
тихий, мягкий
голос было приятно, желание высмеять ее — исчезло. И приятна была ее доверчивость. Когда она подняла руки, чтоб поправить платок на голове, Самгин поймал ее руку и поцеловал. Она не протестовала, продолжая...
И, точно покачнулся пол, все люди сдвинулись к дымным окнам, стало
тише, и строго прозвучал
голос Стратонова...
На берегу
тихой Поруссы сидел широкобородый запасной в солдатской фуражке, голубоглазый красавец; одной рукой он обнимал большую, простоволосую бабу с румяным лицом и безумно вытаращенными глазами, в другой держал пестрый ее платок, бутылку водки и — такой мощный, рослый — говорил женским
голосом, пронзительно...
Наполнив комнату
тихим звоном струн, она густым и мягким
голосом запела...
Тут
голос Митрофанова, очень
тихий, стал слышнее.
Теперь, в железном шуме поезда, сиплый
голос его звучал еще
тише, слова стали невнятны. Он закурил папиросу, лег на спину, его круглый живот рыхло подпрыгивал, и казалось, что слова булькают в животе...
Самгин отвечал междометиями, улыбками, пожиманием плеч, — трудно было найти удобные слова. Мать говорила не своим
голосом, более густо,
тише и не так самоуверенно, как прежде. Ее лицо сильно напудрено, однако сквозь пудру все-таки просвечивает какая-то фиолетовая кожа. Он не мог рассмотреть выражения ее подкрашенных глаз, прикрытых искусно удлиненными ресницами. Из ярких губ торопливо сыпались мелкие, ненужные слова.
Чувствуя, что шум становится все
тише, Клим Иванович Самгин воодушевился и понизил
голос, ибо он знал, что на высоких нотах слабоватый
голос его звучит слишком сухо и трескуче. Сквозь пелену дыма он видел глаза, неподвижно остановившиеся на нем, измеряющие его. Он ощутил прилив смелости и первый раз за всю жизнь понял, как приятна смелость.
Он играл
голосом и словами с тонким, отлично разработанным искусством талантливого лицедея, удивляя обилием неожиданных интонаций, певучестью слов, которыми он красиво облекал иронию и печаль,
тихий гнев и лирическое сознание безнадежности бытия.
Он был так велик, что Самгину показалось: человек этот, на близком от него расстоянии, не помещается в глазах, точно колокольня. В ограде пред дворцом и даже за оградой, на улице, становилось все
тише, по мере того как Родзянко все более раздувался, толстое лицо его набухало кровью, и неистощимый жирный
голос ревел...
Вон она, в темном платье, в черном шерстяном платке на шее, ходит из комнаты в кухню, как тень, по-прежнему отворяет и затворяет шкафы, шьет, гладит кружева, но тихо, без энергии, говорит будто нехотя,
тихим голосом, и не по-прежнему смотрит вокруг беспечно перебегающими с предмета на предмет глазами, а с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах.
Неточные совпадения
Когда доклад кончился, Алексей Александрович своим
тихим тонким
голосом объявил, что он имеет сообщить некоторые свои соображения по делу об устройстве инородцев.
— Долли!—сказал он
тихим, робким
голосом. Он втянул голову в плечи и хотел иметь жалкий и покорный вид, но он всё-таки сиял свежестью и здоровьем.
— Да, если возможно, — сказала Анна вдруг совершенно другим,
тихим и грустным
голосом.
Левин не верил своему слуху, но нельзя было сомневаться: крик затих, и слышалась
тихая суетня, шелест и торопливые дыхания, и ее прерывающийся, живой и нежный, счастливый
голос тихо произнес: «кончено».
Пробираюсь вдоль забора и вдруг слышу
голоса; один
голос я тотчас узнал: это был повеса Азамат, сын нашего хозяина; другой говорил реже и
тише. «О чем они тут толкуют? — подумал я. — Уж не о моей ли лошадке?» Вот присел я у забора и стал прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова. Иногда шум песен и говор
голосов, вылетая из сакли, заглушали любопытный для меня разговор.