Неточные совпадения
— Какой скверный табак, — сказала Лидия, проходя к окну, залепленному снегом, остановилась там боком ко всем и
стала расспрашивать Дронова, за что его исключили; Дронов отвечал ей нехотя, сердито. Макаров двигал бровями, мигал и пристально, сквозь пелену
дыма, присматривался к темно-коричневой фигурке девушки.
Потом все четверо сидели на диване. В комнате
стало тесно. Макаров наполнил ее
дымом папирос, дьякон — густотой своего баса, было трудно дышать.
Вошла Лидия, одетая в необыкновенный халатик оранжевого цвета, подпоясанный зеленым кушаком. Волосы у нее были влажные, но от этого шапка их не
стала меньше. Смуглое лицо ярко разгорелось, в зубах дымилась папироса, она рядом с Алиной напоминала слишком яркую картинку не очень искусного художника. Морщась от
дыма, она взяла чашку чая, вылила чай в полоскательницу и сказала...
Закурил папиросу и
стал пускать струи
дыма в зеркало, сизоватый
дым на секунды стирал лицо и, кудряво расползаясь по стеклу, снова показывал мертвые кружочки очков, хрящеватый нос, тонкие губы и острую кисточку темненькой бороды.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый
дым, — пожарный поставил в него бочку,
дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Костер
стал гореть не очень ярко; тогда пожарные, входя во дворы, приносили оттуда поленья дров, подкладывали их в огонь, — на минуту
дым становился гуще, а затем огонь яростно взрывал его, и отблески пламени заставляли дома дрожать, ежиться.
Дым в зеркале
стал гуще, перекрасился в сероватый, и было непонятно — почему? Папироса едва курилась.
Дым краснел, а затем под одной из полок вспыхнул острый, красный огонь, — это могло быть отражением лучей солнца.
Дома он спросил содовой воды, разделся, сбрасывая платье, как испачканное грязью, закурил, лег на диван. Ощущение отравы
становилось удушливее, в сером облаке
дыма плавало, как пузырь, яростно надутое лицо Бердникова, мысль работала беспорядочно, смятенно, подсказывая и отвергая противоречивые решения.
…В комнате
стало светлее. Самгин взглянул на пелену
дыма, встал, открыл окно.
Начали спорить по поводу письма,
дым папирос и слов тотчас
стал гуще. На столе кипел самовар, струя серого вара вырывалась из-под его крышки горячей пылью. Чай разливала курсистка Роза Грейман, смуглая, с огромными глазами в глубоких глазницах и ярким, точно накрашенным ртом.
Чувствуя, что шум
становится все тише, Клим Иванович Самгин воодушевился и понизил голос, ибо он знал, что на высоких нотах слабоватый голос его звучит слишком сухо и трескуче. Сквозь пелену
дыма он видел глаза, неподвижно остановившиеся на нем, измеряющие его. Он ощутил прилив смелости и первый раз за всю жизнь понял, как приятна смелость.
Все это совершалось в синеватом сумраке, наполненном
дымом махорки, сумрак
становился гуще, а вздохи, вой и свист ветра в трубе печи — слышнее.
Неточные совпадения
Месяц подымался,
стали озаряться потемки; и все наконец озарилось — и озеро и избы; побледнели огни;
стал виден
дым из труб, осеребренный лучами.
Так и Чичикову заметилось все в тот вечер: и эта малая, неприхотливо убранная комнатка, и добродушное выраженье, воцарившееся в лице хозяина, и поданная Платонову трубка с янтарным мундштуком, и
дым, который он
стал пускать в толстую морду Ярбу, и фырканье Ярба, и смех миловидной хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», — и веселые свечки, и сверчок в углу, и стеклянная дверь, и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь на вершины дерев, из чащи которых высвистывали весенние соловьи.
Уже не видно было за великим
дымом, обнявшим то и другое воинство, не видно было, как то одного, то другого не ставало в рядах; но чувствовали ляхи, что густо летели пули и жарко
становилось дело; и когда попятились назад, чтобы посторониться от
дыма и оглядеться, то многих недосчитались в рядах своих.
А вы — другая
статья: вам бог жизнь приготовил (а кто знает, может, и у вас так только
дымом пройдет, ничего не будет).
На утро
дым один и смрад по нём остался: // Алмаз же вскоре отыскался // И лучшею красой
стал царскому венцу.