Особенно звонко и тревожно кричали женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще держал его над головой, вытянув руку удивительно прямо: флаг был не больше головного платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко
согнул руку, державшую флаг, и сказал...
Читал он все более раздражающе неприятно, все шаркал ногами, подпрыгивал на стуле, качался, держа гранки в руке, неподвижно вытянутой вперед, приближая к ним лицо и почему-то не желая, не догадываясь
согнуть руку, приблизить ее к лицу.
Неточные совпадения
Он выработал себе походку, которая, воображал он, должна была придать важность ему, шагал не
сгибая ног и спрятав
руки за спину, как это делал учитель Томилин. На товарищей он посматривал немного прищурясь.
Клим не помнил, как он добежал до квартиры Сомовых, увлекаемый Любой. В полутемной спальне, — окна ее были закрыты ставнями, — на растрепанной, развороченной постели судорожно извивалась Софья Николаевна, ноги и
руки ее были связаны полотенцами, она лежала вверх лицом, дергая плечами,
сгибая колени, била головой о подушку и рычала...
Сошел с колокольни кузнец, покрестился длинной
рукой на церковь. Панов,
согнув тело свое прямым углом, обнял его, поцеловал...
Страшнее всего казалась Климу одеревенелость Маракуева, он стоял так напряженно вытянувшись, как будто боялся, что если вынет
руки из карманов, наклонит голову или
согнет спину, то его тело сломается, рассыплется на куски.
Минут через двадцать писатель возвратился в зал; широкоплечий, угловатый, он двигался не
сгибая ног, точно шел на ходулях, — эта величественная, журавлиная походка придавала в глазах Самгина оттенок ходульности всему, что писатель говорил. Пройдя, во главе молодежи, в угол, писатель, вкусно и громко чмокнув, поправил пенсне, нахмурился, картинно, жестом хормейстера, взмахнул
руками.
— Успокойтесь, — предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал спокойнее. Тагильский молча отошел под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов сидел
согнув одну ногу, гладя колено ладонью, другую ногу он сунул под нары,
рука его все дергала рукав пиджака.
Пока они спорили, человек в сюртуке, не сгибаясь, приподнял
руку Тоси к лицу своему, молча и длительно поцеловал ее, затем
согнул ноги прямым углом, сел рядом с Климом, подал ему маленькую ладонь, сказал вполголоса...
Ногайцев сидел, спрятав голову в плечи,
согнув спину, положив
руки на пюпитр и как будто собираясь прыгнуть.
К маленькому оратору подошла высокая дама и, опираясь
рукою о плечо, изящно
согнула стан, прошептала что-то в ухо ему, он встал и, взяв ее под
руку, пошел к офицеру. Дронов, мигая, посмотрев вслед ему, предложил...
Проезжая мимо Суслона, Луковников завернул к старому благоприятелю попу Макару. Уже в больших годах был поп Макар, а все оставался такой же. Такой же худенький, и хоть бы один седой волос. Только с каждым годом старик делался все ниже, точно его
гнула рука времени. Поп Макар ужасно обрадовался дорогому гостю и под руку повел его в горницы.
Неточные совпадения
Удары градом сыпались: // — Убью! пиши к родителям! — // «Убью! зови попа!» // Тем кончилось, что прасола // Клим сжал
рукой, как обручем, // Другой вцепился в волосы // И
гнул со словом «кланяйся» // Купца к своим ногам.
Она положила,
согнувши, левую
руку на его плечо, и маленькие ножки в розовых башмаках быстро, легко и мерно задвигались в такт музыки по скользкому паркету.
Оба побежали к нему. Он, поднявшись, сидел, облокотившись
рукой, на кровати,
согнув свою длинную спину и низко опустив голову.
Увидя, что мужик, трудяся над дугами, // Их прибыльно сбывает с
рук // (А дуги
гнут с терпеньем и не вдруг), // Медведь задумал жить такими же трудами.
— Что тебе, леший, не спится? — сказала она и,
согнув одно бедро, скользнула проворно мимо его, — бродит по ночам! Ты бы хоть лошадям гривы заплетал, благо нет домового! Срамит меня только перед господами! — ворчала она, несясь, как сильф, мимо его, с тарелками, блюдами, салфетками и хлебами в обеих
руках, выше головы, но так, что ни одна тарелка не звенела, ни ложка, ни стакан не шевелились у ней.