Неточные совпадения
В день, когда Клим Самгин пошел к ней, на угрюмый город
падал удручающе густой
снег;
падал быстро, прямо, хлопья его были необыкновенно крупны и шуршали, точно клочки мокрой бумаги.
Нехаева жила в меблированных комнатах, последняя дверь в конце длинного коридора, его слабо освещало окно, полузакрытое каким-то шкафом, окно упиралось в бурую, гладкую стену, между стеклами окна и стеною тяжело
падал снег, серый, как пепел.
На улице
снег все еще
падал и
падал так густо, что трудно было дышать.
За окном все еще
падал снег, но уже более сухой и мелкий.
Почти весь день лениво
падал снег, и теперь тумбы, фонари, крыши были покрыты пуховыми чепцами. В воздухе стоял тот вкусный запах, похожий на запах первых огурцов, каким
снег пахнет только в марте. Медленно шагая по мягкому, Самгин соображал...
Падал снег, сухой, как рыбья чешуя.
На улице густо
падал снег, поглощая людей, лошадей; белый пух тотчас осыпал шапочку Варвары, плечи ее, ослепил Самгина. Кто-то сильно толкнул его.
Поцеловав его в лоб, она исчезла, и, хотя это вышло у нее как-то внезапно, Самгин был доволен, что она ушла. Он закурил папиросу и погасил огонь; на пол легла мутная полоса света от фонаря и темный крест рамы; вещи сомкнулись; в комнате стало тесней, теплей. За окном влажно вздыхал ветер,
падал густой
снег, город был не слышен, точно глубокой ночью.
На улице было пустынно и неприятно тихо. Полночь успокоила огромный город. Огни фонарей освещали грязно-желтые клочья облаков. Таял
снег, и от него уже исходил запах весенней сырости. Мягко
падали капли с крыш, напоминая шорох ночных бабочек о стекло окна.
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука
упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже
упал грудью на
снег,
упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову, ударяя шапкой по
снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в
снег.
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками, в руках некоторых все еще трепетали белые платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь,
падали на землю и корчились, ползли, а многие ложились на
снег в позах безнадежно неподвижных.
Этот звериный крик, испугав людей, снова заставил их бежать, бежал и Самгин, видя, как люди, впереди его,
падая на
снег, брызгают кровью.
Потом он слепо шел правым берегом Мойки к Певческому мосту, видел, как на мост, забитый людями, ворвались пятеро драгун, как засверкали их шашки, двое из пятерых, сорванные с лошадей, исчезли в черном месиве, толстая лошадь вырвалась на правую сторону реки, люди стали швырять в нее комьями
снега, а она топталась на месте, встряхивая головой; с морды ее
падала пена.
Выцветшее, тусклое солнце мертво торчало среди серенькой овчины облаков, освещая десятка полтора разнообразно одетых людей около баррикады, припудренной
снегом; от солнца на них
падали беловатые пятна холода, и люди казались так же насквозь продрогшими, как чувствовал себя Самгин.
На лестнице Марина выпустила руку Самгина, — он тотчас же сошел вниз в гардеробную, оделся и пошел домой. Густо
падали хлопья
снега, тихонько шуршал ветер, уплотняя тишину.
Он видел, как в прозрачном облаке дыма и
снега кувыркалась фуражка; она первая
упала на землю, а за нею
падали, обгоняя одна другую, щепки, серые и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко и, легкие,
падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.
Видел Самгин, как по
снегу, там и тут, появлялись красные капли, — одна из них
упала близко около него, на вершину тумбы, припудренную
снегом, и это было так нехорошо, что он еще плотней прижался к стене.
За окном все гуще
падал снег, по стеклам окна ползал синеватый дым папиросы, щекотал глаза, раздражал ноздри...
Ветер сдувал
снег с крыш,
падал на дорогу, кружился, вздымая прозрачные белые вихри, под ногами людей и лошадей, и снова взлетал на крыши.
В груди у Половодова точно что жгло, язык пересох,
снег попадал ему за раскрытый воротник шубы, но он ничего не чувствовал, кроме глухого отчаяния, которое придавило его как камень. Вот на каланче пробило двенадцать часов… Нужно было куда-нибудь идти; но куда?.. К своему очагу, в «Магнит»? Пошатываясь, Половодов, как пьяный, побрел вниз по Нагорной улице. Огни в домах везде были потушены; глухая осенняя ночь точно проглотила весь город. Только в одном месте светил огонек… Половодов узнал дом Заплатиной.
Неточные совпадения
Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки,
падал свет на
снег площадки пред домом. Она не
спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об его колени, поднималась и хотела и не смела положить передние лапы ему на грудь.
И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды
снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию была покрыта
снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади
падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяной корою, то с пеною прыгая по черным камням.
И вот уже трещат морозы // И серебрятся средь полей… // (Читатель ждет уж рифмы розы; // На, вот возьми ее скорей!) // Опрятней модного паркета // Блистает речка, льдом одета. // Мальчишек радостный народ // Коньками звучно режет лед; // На красных лапках гусь тяжелый, // Задумав плыть по лону вод, // Ступает бережно на лед, // Скользит и
падает; веселый // Мелькает, вьется первый
снег, // Звездами
падая на брег.
Упала в
снег; медведь проворно // Ее хватает и несет; // Она бесчувственно-покорна, // Не шевельнется, не дохнет; // Он мчит ее лесной дорогой; // Вдруг меж дерев шалаш убогой; // Кругом всё глушь; отвсюду он // Пустынным
снегом занесен, // И ярко светится окошко, // И в шалаше и крик, и шум; // Медведь промолвил: «Здесь мой кум: // Погрейся у него немножко!» // И в сени прямо он идет, // И на порог ее кладет.
— Я люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе не об уличном пении говорил, — я люблю, как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица; или, еще лучше, когда
снег мокрый
падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают…