Неточные совпадения
Дома она обнаружила и в словах и во всем, что делалось ею, нервную торопливость и раздражение, сгибала
шею, как птица, когда она прячет голову под
крыло, и, глядя не на Самгина, а куда-то под мышку себе, говорила...
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них на улице никого не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал
скрыть, перекричать в себе истинное впечатление встречи. Его товарищ беспокойно вертел
шеей, пытаясь установить косые глаза на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу, не уступая дороги встречным прохожим. Сдержанно отвечая на быстрые вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
И самолюбие все настойчивее внушало ему, что он сам должен
скроить и
сшить такой удобный, легкий, прочный костюм.
Неточные совпадения
Вронский погладил ее крепкую
шею, поправил на остром загривке перекинувшуюся на другую сторону прядь гривы и придвинулся лицом к её растянутым, тонким, как
крыло летучей мыши, ноздрям.
Еще страшней, еще чуднее: // Вот рак верхом на пауке, // Вот череп на гусиной
шее // Вертится в красном колпаке, // Вот мельница вприсядку пляшет // И
крыльями трещит и машет; // Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, // Людская молвь и конский топ! // Но что подумала Татьяна, // Когда узнала меж гостей // Того, кто мил и страшен ей, // Героя нашего романа! // Онегин за столом сидит // И в дверь украдкою глядит.
Кроме крупных распоряжений, у ней жизнь кишела маленькими заботами и делами. То она заставит девок
кроить,
шить, то чинить что-нибудь, то варить, чистить. «Делать все самой» она называла смотреть, чтоб все при ней делали.
Что же до характера моей матери, то до восемнадцати лет Татьяна Павловна продержала ее при себе, несмотря на настояния приказчика отдать в Москву в ученье, и дала ей некоторое воспитание, то есть научила
шить,
кроить, ходить с девичьими манерами и даже слегка читать.
И пальцы Веры Павловны забывают
шить, и шитье опустилось из опустившихся рук, и Вера Павловна немного побледнела, вспыхнула, побледнела больше, огонь коснулся ее запылавших щек, — миг, и они побелели, как снег, она с блуждающими глазами уже бежала в комнату мужа, бросилась на колени к нему, судорожно обняла его, положила голову к нему на плечо, чтобы поддержало оно ее голову, чтобы
скрыло оно лицо ее, задыхающимся голосом проговорила: «Милый мой, я люблю его», и зарыдала.