Неточные совпадения
Огня в комнате не было, сумрак искажал
фигуру Лютова, лишив ее ясных очертаний, а Лидия, в белом,
сидела у окна, и
на кисее занавески видно было только ее курчавую, черную голову. Клим остановился в дверях за спиною Лютова и слушал...
Ушли и они. Хрустел песок. В комнате Варавки четко и быстро щелкали косточки счет. Красный огонь
на лодке горел далеко, у мельничной плотины. Клим,
сидя на ступени террасы, смотрел, как в темноте исчезает белая
фигура девушки, и убеждал себя...
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с реки, и сквозь него,
на светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной шеей и встрепанными волосами,
сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая
фигура Макарова так же клинообразна, как
фигура бродяги Инокова.
Самгин молча отстранил его.
На подоконнике
сидел, покуривая, большой человек в полумаске, с широкой, фальшивой бородой;
на нем костюм средневекового цехового мастера, кожаный передник; это делало его очень заметным среди пестрых
фигур. Когда кончили танцевать и китаец бережно усадил Варвару
на стул, человек этот нагнулся к ней и, придерживая бороду, сказал...
В комнате Алексея
сидело и стояло человек двадцать, и первое, что услышал Самгин, был голос Кутузова, глухой, осипший голос, но — его. Из-за спин и голов людей Клим не видел его, но четко представил тяжеловатую
фигуру, широкое упрямое лицо с насмешливыми глазами, толстый локоть левой руки, лежащей
на столе, и уверенно командующие жесты правой.
Он быстро выпил стакан чаю, закурил папиросу и прошел в гостиную, — неуютно, не прибрано было в ней. Зеркало мельком показало ему довольно статную
фигуру человека за тридцать лет, с бледным лицом, полуседыми висками и негустой острой бородкой. Довольно интересное и даже как будто новое лицо. Самгин оделся, вышел в кухню, — там
сидел товарищ Яков, рассматривая синий ноготь
на большом пальце голой ноги.
Все другие
сидели смирно, безмолвно, — Самгину казалось уже, что и от соседей его исходит запах клейкой сырости. Но раздражающая скука, которую испытывал он до рассказа Таисьи, исчезла. Он нашел, что
фигура этой женщины напоминает Дуняшу: такая же крепкая, отчетливая, такой же маленький, красивый рот. Посмотрев
на Марину, он увидел, что писатель шепчет что-то ей, а она
сидит все так же величественно.
Марина не ответила. Он взглянул
на нее, — она
сидела, закинув руки за шею; солнце, освещая голову ее, золотило нити волос, розовое ухо, румяную щеку; глаза Марины прикрыты ресницами, губы плотно сжаты. Самгин невольно загляделся
на ее лицо,
фигуру. И еще раз подумал с недоумением, почти со злобой: «Чем же все-таки она живет?»
Настроенный еще более сердито, Самгин вошел в большой белый ящик, где
сидели и лежали
на однообразных койках — однообразные люди,
фигуры в желтых халатах; один из них пошел навстречу Самгину и, подойдя, сказал знакомым ровным голосом, очень тихо...
Неточные совпадения
«Уж не несчастье ли какое у нас дома?» — подумал Аркадий и, торопливо взбежав по лестнице, разом отворил дверь. Вид Базарова тотчас его успокоил, хотя более опытный глаз, вероятно, открыл бы в энергической по-прежнему, но осунувшейся
фигуре нежданного гостя признаки внутреннего волнения. С пыльною шинелью
на плечах, с картузом
на голове,
сидел он
на оконнице; он не поднялся и тогда, когда Аркадий бросился с шумными восклицаниями к нему
на шею.
Хотя Райский не разделял мнения ни дяди, ни бабушки, но в перспективе у него мелькала собственная его
фигура, то в гусарском, то в камер-юнкерском мундире. Он смотрел, хорошо ли он
сидит на лошади, ловко ли танцует. В тот день он нарисовал себя небрежно опершегося
на седло, с буркой
на плечах.
На балконах уже
сидят, в праздном созерцании чудес природы, заспанные, худощавые
фигуры испанцев de la vieille roche, напоминающих Дон Кихота: лицо овальное, книзу уже, с усами и бородой, похожей тоже
на ус, в ермолках, с известными крупными морщинами, с выражающим одно и то же взглядом тупого, даже отчасти болезненного раздумья, как будто печати страдания, которого, кажется, не умеет эта голова высказать, за неуменьем грамоте.
Сидевшие в этой комнате
фигуры продолжали
сидеть так же смирно и без нас, как при нас; они и не взглянули
на меня.
В глубине зал
сидели, в несколько рядов, тесной кучей,
на пятках человеческие
фигуры в богатых платьях, с комическою важностью.