Весело хлопотали птицы, обильно цвели цветы, бархатное небо наполняло сад голубым сиянием, и в блеске весенней радости было бы неприлично говорить о печальном. Вера Петровна стала расспрашивать Спивака о музыке, он тотчас оживился и, выдергивая из галстука синие нитки,
делая пальцами в воздухе маленькие запятые, сообщил, что на Западе — нет музыки.
Неточные совпадения
В нескольких шагах от этой группы почтительно остановились молодцеватый, сухой и колючий губернатор Баранов и седобородый комиссар отдела художественной промышленности Григорович, который
делал рукою в воздухе широкие круги и шевелил
пальцами, точно соля землю или сея что-то. Тесной, немой группой стояли комиссары отделов, какие-то солидные люди в орденах, большой человек с лицом нехитрого мужика, одетый в кафтан, шитый золотом.
— Вот — смотрите, — говорил он, подняв руки свои к лицу Самгина, показывая ему семь
пальцев: — Семь нот, ведь только семь, да? Но — что же
сделали из них Бетховен, Моцарт, Бах? И это — везде, во всем: нам дано очень мало, но мы создали бесконечно много прекрасного.
Кутузов сел ко столу, налил себе чаю, снова засунул
палец за воротник и помотал головою; он часто
делал это, должно быть, воротник щипал ему бороду.
Сделав паузу, полковник щелкнул
пальцами и вздохнул...
В зеркале Самгин видел, что музыку
делает в углу маленький черный человечек с взлохмаченной головой игрушечного чертика; он судорожно изгибался на стуле, хватал клавиши длинными
пальцами, точно лапшу месил, музыку плохо слышно было сквозь топот и шарканье ног, смех, крики, говор зрителей; но был слышен тревожный звон хрустальных подвесок двух люстр.
— А вы свистеть в два
пальца умеити? А — клетки
делать? А медведев и кошков рисовать умеити? А — что же вы умеити?
Всегда суетливый, он приобрел теперь какие-то неуверенные, отрывочные жесты, снял кольцо с
пальца, одевался не так щеголевато, как раньше, вообще — прибеднился,
сделал себя фигурой более демократической.
«Ждать до двух — семь часов», — сердито сосчитал Самгин. Было еще темно, когда он встал и начал мыться, одеваться; он старался
делать все не спеша и ловил себя на том, что торопится. Это очень раздражало. Потом раздражал чай, слишком горячий, и была еще одна, главная причина всех раздражений: назвать ее не хотелось, но когда он обварил себе
палец кипятком, то невольно и озлобленно подумал...
Дуняша показала объем грудищи, вытянув руки,
сделав ими круг и чуть сомкнув кончики
пальцев.
Постучав по лбу
пальцем, как это
делают, когда хотят без слов сказать, что человек — глуп, Марина продолжала своим голосом, сочно и лениво...
— Вы старайтесь, чтобы именье это продали нам. Сам у себя мужик добро зорить не станет. А не продадите — набедокурим, это уж я вам без страха говорю. Лысый да в соломенной шляпе который — Табаковы братья, они хитряки! Они —
пальцем не пошевелят, а — дело
сделают! Губернаторы на селе. Пастыри — пластыри.
Он замолчал, поднял к губам стакан воды, но,
сделав правой рукой такое движение, как будто хотел окунуть в воду
палец, — поставил стакан на место и продолжал более напряженно, даже как бы сердито, но и безнадежно...
«Посмотрим, как
делают религию на заводе искусственных минеральных вод! Но — как же я увижу?» Подвинув ногу по мягкому на полу, он уперся ею в стену, а пошарив по стене рукою, нашел тряпочку, пошевелил ее, и пред глазами его обнаружилась продолговатая, шириною в
палец, светлая полоска.
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув
пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века». Автор, некто Ихоров, учит: «
Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и
сделал вывод: все человечество слепо.
— Нет, — упрямо, но не спеша твердил Федор Васильевич, мягко улыбаясь, поглаживая усы холеными
пальцами, ногти их сияли, точно перламутр. — Нет, вы стремитесь компрометировать жизнь, вы ее опыливаете-те-те чепухой. А жизнь, батенька, надобно любить, именно — любить, как строгого, но мудрого учителя, да, да! В конце концов она все
делает по-хорошему.
Воинов сунул за воротник френча указательные
пальцы и, потянув воротник в разные стороны, на секунду закрыл глаза, он
делал это, не прерывая натужную речь.
Неточные совпадения
— Хорошо, — сказала она и, как только человек вышел, трясущимися
пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и стала читать с конца. «Я
сделал приготовления для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.
— Так как все
пальцы вышли, он их все разогнул и продолжал: — Это взгляд теоретический, но я полагаю, что вы
сделали мне честь обратиться ко мне для того, чтоб узнать практическое приложение.
Но только что он двинулся, дверь его нумера отворилась, и Кити выглянула. Левин покраснел и от стыда и от досады на свою жену, поставившую себя и его в это тяжелое положение; но Марья Николаевна покраснела еще больше. Она вся сжалась и покраснела до слез и, ухватив обеими руками концы платка, свертывала их красными
пальцами, не зная, что говорить и что
делать.
Но напрасно она за меня боялась: я смело
сделал chassé en avant, chassé en arrière, glissade [шассе-ан-аван, шассе-ан-арьер, глиссад — фигуры в танце.] и, в то время как подходил к ней, игривым движением показал ей перчатку с двумя торчавшими
пальцами.
— Э-эх! человек недоверчивый! — засмеялся Свидригайлов. — Ведь я сказал, что эти деньги у меня лишние. Ну, а просто, по человечеству, не допускаете, что ль? Ведь не «вошь» же была она (он ткнул
пальцем в тот угол, где была усопшая), как какая-нибудь старушонка процентщица. Ну, согласитесь, ну «Лужину ли, в самом деле, жить и
делать мерзости, или ей умирать?». И не помоги я, так ведь «Полечка, например, туда же, по той же дороге пойдет…».