Неточные совпадения
Девушка так быстро шла, как будто ей необходимо было устать, а Клим испытывал желание забиться в сухой, светлый угол и уже там
подумать обо всем, что плыло перед глазами, поблескивая свинцом и позолотой,
рыжей медью и бронзой.
Часы осенних вечеров и ночей наедине с самим собою, в безмолвной беседе с бумагой, которая покорно принимала на себя все и всякие слова, эти часы очень поднимали Самгина в его глазах. Он уже начинал
думать, что из всех людей, знакомых ему, самую удобную и умную позицию в жизни избрал смешной,
рыжий Томилин.
«В ней действительно есть много простого, бабьего. Хорошего, дружески бабьего», — нашел он подходящие слова. «Завтра уедет…» — скучно
подумал он, допил вино, встал и подошел к окну. Над городом стояли облака цвета красной меди, очень скучные и тяжелые. Клим Самгин должен был сознаться, что ни одна из женщин не возбуждала в нем такого волнения, как эта —
рыжая. Было что-то обидное в том, что неиспытанное волнение это возбуждала женщина, о которой он
думал не лестно для нее.
«Действительно, — когда она говорит, она кажется старше своих лет», —
подумал он, наблюдая за блеском ее
рыжих глаз; прикрыв глаза ресницами, Марина рассматривала ладонь своей правой руки. Самгин чувствовал, что она обезоруживает его, а она, сложив руки на груди, вытянув ноги, глубоко вздохнула, говоря...
Лихач тряхнул вожжами,
рыжая лошадь стремительно ворвалась в поток резкого холода, Самгин сжался и, спрятав лицо в воротник пальто,
подумал уныло...
«Он мстит мне? За что? —
подумал Самгин, вспомнил, как этот
рыжий сластоежка стоял на коленях пред его матерью, и решил: — Не может быть. Варавка любил издеваться над ним…»
Неточные совпадения
— Да
думает, что ты пренебрегаешь ею. Я говорю ей, вздор, он не горд совсем, — ведь ты не горд? да? Но он, говорю, поэт, у него свои идеалы — до тебя ли,
рыжей, ему? Ты бы ее побаловал, Борис Павлович, зашел бы к ней когда-нибудь без меня, когда я в гимназии.
Долго еще в эту ночь не могла заснуть Маслова, а лежала с открытыми глазами и, глядя на дверь, заслонявшуюся то взад, то вперед проходившею дьячихой, и слушая сопенье
рыжей,
думала.
Не спала Маслова и всё
думала о том, что она каторжная, — и уж ее два раза назвали так: назвала Бочкова и назвала
рыжая, — и не могла привыкнуть к этой мысли. Кораблева, лежавшая к ней спиной, повернулась.
После говорит он мне: «Ну, Акулина, гляди же: дочери у тебя больше нет нигде, помни это!» Я одно свое
думаю: ври больше,
рыжий, — злоба — что лед, до тепла живет!
Как светская женщина, говорила она с майором, скромно старалась уклониться от благодарности старика-нищего; встретила, наконец, своих господ, графа и графиню, хлопотала, когда граф упал в воду; но в то же время каждый, не выключая, я
думаю, вон этого сиволапого мужика, свесившего из райка свою
рыжую бороду, — каждый чувствовал, как все это тяжело было ей.