Неточные совпадения
Ему казалось, что бабушка так хорошо привыкла жить с книжкой в
руках, с пренебрежительной улыбкой на толстом, важном лице, с неизменной любовью к бульону из курицы, что этой жизнью она может жить бесконечно долго, никому не
мешая.
— Нет, — сказала она. — Это — неприятно и нужно кончить сразу, чтоб не
мешало. Я скажу коротко: есть духовно завещание — так? Вы можете читать его и увидеть: дом и все это, — она широко развела
руками, — и еще много, это — мне, потому что есть дети, две мальчики. Немного Димитри, и вам ничего нет. Это — несправедливо, так я думаю. Нужно сделать справедливо, когда приедет брат.
Самгин шагал среди танцующих,
мешая им, с упорством близорукого рассматривая ряженых, и сердился на себя за то, что выбрал неудобный костюм, в котором путаются ноги. Среди ряженых он узнал Гогина, одетого оперным Фаустом; клоун, которого он ведет под
руку, вероятно, Татьяна. Длинный арлекин, зачем-то надевший рыжий парик и шляпу итальянского бандита, толкнул Самгина, схватил его за плечо и тихонько извинился...
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор
мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими
руками, за эфес и за конец, поперек живота; писатель, прижимаясь плечом к нему, ворчал...
В день похорон с утра подул сильный ветер и как раз на восток, в направлении кладбища. Он толкал людей в спины,
мешал шагать женщинам, поддувая юбки, путал прически мужчин, забрасывая волосы с затылков на лбы и щеки. Пение хора он относил вперед процессии, и Самгин, ведя Варвару под
руку, шагая сзади Спивак и матери, слышал только приглушенный крик...
— Самодержавие — бессильно управлять народом. Нужно, чтоб власть взяли сильные люди, крепкие
руки и очистили Россию от едкой человеческой пыли, которая
мешает жить, дышать.
«Замужем?» — недоверчиво размышлял Самгин, пытаясь представить себе ее мужа. Это не удавалось. Ресторан был полон неестественно возбужденными людями; размахивая газетами, они пили, чокались, оглушительно кричали; синещекий, дородный человек, которому только толстые усы
мешали быть похожим на актера, стоя с бокалом шампанского в
руке, выпевал сиплым баритоном, сильно подчеркивая «а...
Самгин пытался подавить страх, вспоминая фигуру Морозова с револьвером в
руках, — фигуру, которая была бы комической, если б этому не
мешало открытое пренебрежение Морозова к Гапону.
Самгин чувствовал, что
рука жены дрожит, эта дрожь передается ему,
мешает сердцу биться и, подкатываясь к горлу судорогой, затрудняет дыхание.
Самгин тоже простился и быстро вышел, в расчете, что с этим парнем безопаснее идти. На улице в темноте играл ветер, и, подгоняемый его толчками, Самгин быстро догнал Судакова, — тот шел не торопясь, спрятав одну
руку за пазуху, а другую в карман брюк, шел быстро и пытался свистеть, но свистел плохо, — должно быть,
мешала разбитая губа.
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово на слово, размахивая
руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и причиной, — острые глазки его неуловимо быстро меняли выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и закрывал рот, желая что-то сказать, но ему
мешала оса, летая пред его широким лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
Когда Самгин выбежал на двор, там уже суетились люди, — дворник Панфил и полицейский тащили тяжелую лестницу, верхом на крыше сидел, около трубы, Безбедов и рубил тес. Он был в одних носках, в черных брюках, в рубашке с накрахмаленной грудью и с незастегнутыми обшлагами; обшлага
мешали ему, ерзая по
рукам от кисти к локтям; он вонзил топор в крышу и, обрывая обшлага, заревел...
Вот он кончил наслаждаться телятиной, аккуратно, как парижанин, собрал с тарелки остатки соуса куском хлеба, отправил в рот, проглотил, запил вином, благодарно пошлепал ладонями по щекам своим. Все это почти не
мешало ему извергать звонкие словечки, и можно было думать, что пища, попадая в его желудок, тотчас же переваривается в слова. Откинув плечи на спинку стула, сунув
руки в карманы брюк, он говорил...
— Ты — усмехаешься. Понимаю, — ты где-то, там, — он помахал
рукою над головой своей. — Вознесся на высоты философические и — удовлетворен собой. А — вспомни-ко наше детство: тобой — восхищались, меня — обижали. Помнишь, как я завидовал вам,
мешал играть, искал копейку?
Весь он стал какой-то пузырчатый, вздутый живот его, точно живот Бердникова, упирался в край стола, и когда учителю нужно было взять что-нибудь, он приподнимался на стуле, живот
мешал рукам, укорачивал.
Неточные совпадения
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает
руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но
мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
— Господи, помилуй! прости, помоги! — твердил он как-то вдруг неожиданно пришедшие на уста ему слова. И он, неверующий человек, повторял эти слова не одними устами. Теперь, в эту минуту, он знал, что все не только сомнения его, но та невозможность по разуму верить, которую он знал в себе, нисколько не
мешают ему обращаться к Богу. Всё это теперь, как прах, слетело с его души. К кому же ему было обращаться, как не к Тому, в Чьих
руках он чувствовал себя, свою душу и свою любовь?
— Я не верю, не верю, не могу верить этому! — сжимая пред собой свои костлявые
руки, с энергичным жестом проговорила Долли. Она быстро встала и положила свою
руку на рукав Алексея Александровича. — Нам
помешают здесь. Пойдемте сюда, пожалуйста.
— Ни за что на свете, доктор! — отвечал я, удерживая его за
руку, — вы все испортите; вы мне дали слово не
мешать… Какое вам дело? Может быть, я хочу быть убит…
Меж тем как ее голова мурлыкала песенку жизни, маленькие
руки работали прилежно и ловко; откусывая нитку, она смотрела далеко перед собой, но это не
мешало ей ровно подвертывать рубец и класть петельный шов с отчетливостью швейной машины. Хотя Лонгрен не возвращался, она не беспокоилась об отце. Последнее время он довольно часто уплывал ночью ловить рыбу или просто проветриться.