Неточные совпадения
«Мама, а я еще не сплю», — но вдруг Томилин, запнувшись за что-то, упал на колени, поднял руки, потряс ими, как бы угрожая, зарычал и охватил ноги матери. Она покачнулась, оттолкнула мохнатую
голову и быстро пошла прочь, разрывая шарф. Учитель, тяжело перевалясь с колен на корточки, встал, вцепился в свои жесткие волосы, приглаживая их, и шагнул вслед за мамой,
размахивая рукою. Тут Клим испуганно позвал...
Доктора повели спать в мезонин, где жил Томилин. Варавка, держа его под мышки, толкал в спину
головою, а отец шел впереди с зажженной свечой. Но через минуту он вбежал в столовую,
размахивая подсвечником, потеряв свечу, говоря почему-то вполголоса...
Размахивая тонкими руками, прижимая их ко впалой груди, он держал
голову так странно, точно его, когда-то, сильно ударили в подбородок, с той поры он, невольно взмахнув
головой, уже не может опустить ее и навсегда принужден смотреть вверх.
Дядя натягивал шляпу на
голову, не оглядываясь назад, к воротам, где жена писателя, сестра ее и еще двое каких-то людей,
размахивая платками и шляпами, радостно кричали...
Внизу, над кафедрой, возвышалась, однообразно
размахивая рукою, половинка тощего профессора, покачивалась лысая, бородатая
голова, сверкало стекло и золото очков. Громким голосом он жарко говорил внушительные слова.
Было около полуночи, когда Клим пришел домой. У двери в комнату брата стояли его ботинки, а сам Дмитрий, должно быть, уже спал; он не откликнулся на стук в дверь, хотя в комнате его горел огонь, скважина замка пропускала в сумрак коридора желтенькую ленту света. Климу хотелось есть. Он осторожно заглянул в столовую, там шагали Марина и Кутузов, плечо в плечо друг с другом; Марина ходила, скрестив руки на груди, опустя
голову, Кутузов,
размахивая папиросой у своего лица, говорил вполголоса...
Хромой, перестав
размахивать рукой, вытянул ее выше
головы, неотрывно глядя в воду, и тоже замер.
Все замолчали, подтянулись, прислушиваясь, глядя на Оку, на темную полосу моста, где две линии игрушечно маленьких людей
размахивали тонкими руками и, срывая
головы с своих плеч, играли ими, подкидывая вверх.
— Подождите, Семен, — крикнула Лидия и тоже пошла в прихожую,
размахивая шалью. Клим взглянул на Варвару; кивнув
головою, она тихонько одобрила его...
— Хор! Хор! — кричал рыженький клоун, вскочив на стул,
размахивая руками, его тотчас окружило десятка два людей, все подняли
головы.
— Как желаете, — сказал Косарев, вздохнув, уселся на облучке покрепче и,
размахивая кнутом над крупами лошадей, жалобно прибавил: — Вы сами видели, господин, я тут посторонний человек. Но, но, яростные! — крикнул он. Помолчав минуту, сообщил: — Ночью — дождик будет, — и, как черепаха, спрятал
голову в плечи.
Самгин подвинулся к решетке сада как раз в тот момент, когда солнце, выскользнув из облаков, осветило на паперти собора фиолетовую фигуру протоиерея Славороссова и золотой крест на его широкой груди. Славороссов стоял, подняв левую руку в небо и простирая правую над толпой благословляющим жестом. Вокруг и ниже его копошились люди,
размахивая трехцветными флагами, поблескивая окладами икон, обнажив лохматые и лысые
головы. На минуту стало тихо, и зычный голос сказал, как в рупор...
А сзади солдат, на краю крыши одного из домов, прыгали,
размахивая руками, точно обжигаемые огнем еще невидимого пожара, маленькие фигурки людей, прыгали, бросая вниз, на
головы полиции и казаков, доски, кирпичи, какие-то дымившие пылью вещи. Был слышен радостный крик...
Бородатый человек в золотых очках, стоя среди зала,
размахивая салфеткой над своей
головой, сказал, как брандмейстер на пожаре...
За нею, наклоня
голову, сгорбясь, шел Поярков, рядом с ним,
размахивая шляпой, пел и дирижировал Алексей Гогин; под руку с каким-то задумчивым блондином прошел Петр Усов, оба они в полушубках овчинных; мелькнуло красное, всегда веселое лицо эсдека Рожкова рядом с бородатым лицом Кутузова; эти — не пели, а, очевидно, спорили, судя по тому, как
размахивал руками Рожков; следом за Кутузовым шла Любаша Сомова с Гогиной; шли еще какие-то безымянные, но знакомые Самгину мужчины, женщины.
«Нашу» — он подчеркнул. Варвара, одной рукой держась за
голову и
размахивая другой, подошла вплотную к нему и заговорила шипящими словами...
Она, видимо, много плакала, веки у нее опухли, белки покраснели, подбородок дрожал, рука дергала блузку на груди; сорвав с
головы компресс, она
размахивала им, как бы желая, но не решаясь хлестнуть Самгина по лицу.
Некоторые солдаты держали в руках по два ружья, — у одного красноватые штыки торчали как будто из
головы, а другой, очень крупный, прыгал перед огнем,
размахивая руками, и кричал.
Размахивая длинным гибким помелом из грязных тряпок, он свистел, рычал, кашлял, а над его растрепанной
головой в голубом, ласково мутном воздухе летала стая голубей, как будто снежно-белые цветы трепетали, падая на крышу.
Мимо террасы поспешно шагали двое, один, без шляпы на
голове, чистил апельсин, а другой,
размахивая платком или бумагой, говорил по-русски...
Постепенно сквозь шум пробивался и преодолевал его плачущий, визгливый голос, он притекал с конца стола, от человека, который, накачиваясь, стоял рядом с хозяйкой, — тощий человек во фраке, с лысой
головой в форме яйца, носатый, с острой серой бородкой, — и, потрясая рукой над ее крашеными волосами,
размахивая салфеткой в другой руке, он кричал...
Неточные совпадения
Он стоял, весь взъерошенный и выпачканный красками, перед натянутым холстом и, широко
размахивая по нем кистью, почти свирепо кивнул мне
головой, отодвинулся, прищурил глаза и снова накинулся на свою картину.
Как птица, не останавливаясь, летела она,
размахивая руками и кивая
головою, и казалось, будто, обессилев, или грянется наземь, или вылетит из мира.
Когда мосье Одифре с сдержанной, но заметной саркастической улыбкой потребовал его участия в кадрили или лансье и мы все с интересом ждали его выступления «соло», — угрюмый юноша вдруг ринулся, точно сорвавшись с цепи, на середину зала, выделывая с видом героической решимости самые невозможные па, — топтал каблуками, лягался направо, налево, назад, преуморительно мотая
головой и
размахивая руками.
Кое-где из окон деревенских изб показывались бабьи
головы в платках, игравшие на улице ребятишки сторонились, а старичок все бежал,
размахивая своею палочкой.
Полежав немного, дядя приподнимается, весь оборванный, лохматый, берет булыжник и мечет его в ворота; раздается гулкий удар, точно по дну бочки. Из кабака лезут темные люди, орут, храпят,
размахивают руками; из окон домов высовываются человечьи
головы, — улица оживает, смеется, кричит. Всё это тоже как сказка, любопытная, но неприятная, пугающая.