Неточные совпадения
Его ночные думы о девицах
принимали осязаемый характер, возбуждая в теле тревожное,
почти болезненное напряжение, оно заставило Клима вспомнить устрашающую книгу профессора Тарновского о пагубном влиянии онанизма, — книгу, которую мать давно уже предусмотрительно и незаметно подсунула ему.
Та грубоватость, которую Клим знал в ней с детства, теперь
принимала формы, смущавшие его своей резкостью. Говорить с Лидией было
почти невозможно, она и ему ставила тот же вопрос...
Клим усмехнулся, но промолчал. Он уже
приметил, что все студенты, знакомые брата и Кутузова, говорят о профессорах, об университете
почти так же враждебно, как гимназисты говорили об учителях и гимназии. В поисках причин такого отношения он нашел, что тон дают столь различные люди, как Туробоев и Кутузов. С ленивенькой иронией, обычной для него, Туробоев говорил...
Пейзаж портили красные массы и трубы фабрик. Вечером и по праздникам на дорогах встречались группы рабочих; в будни они были чумазы, растрепанны и злы, в праздники приодеты,
почти всегда пьяны или выпивши, шли они с гармониями, с песнями, как рекрута, и тогда фабрики
принимали сходство с казармами. Однажды кучка таких веселых ребят, выстроившись поперек дороги, крикнула ямщику...
— В аграрных беспорядках сектантство
почти не
принимает участия.
Раньше
почти равнодушный к деньгам, теперь он
принял эти бумажки с чувством удовлетворения, — они обещали ему независимость, укрепляли его желание поехать за границу.
В этом она больше нас виновата: она являлась, большею частью молча, в кругу патриархальной семьи, не
принимая почти никакого участия во всем происходившем и принося самым этим явный диссонанс в слаженный аккорд прочих лиц семейства.
Елена не стала с ним более разговаривать об этом происшествии и по наружности оставалась спокойной; но когда Елпидифор Мартыныч ушел от нее, то лицо Елены
приняло почти отчаянное выражение: до самой этой минуты гнев затемнял и скрывал перед умственными очами Елены всякое ясное воспоминание о князе, но тут он как живой ей представился, и она поняла, до какой степени князь любил ее, и к вящему ужасу своему сознала, что и сама еще любила его.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая
честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого
приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на
почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он
принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Артемий Филиппович. Имел
честь сопровождать вас и
принимать лично во вверенных моему смотрению богоугодных заведениях.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда
почти ровен, в разговоре с барином
принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
«Бежали-бежали, — говорит летописец, — многие, ни до чего не добежав, венец
приняли; [Венец
принять — умереть мученической смертью.] многих изловили и заключили в узы; сии
почитали себя благополучными».