Неточные совпадения
Клим не мог
представить его иначе, как
у рояля, прикованным к нему, точно каторжник к тачке, которую он не может сдвинуть с места. Ковыряя пальцами двуцветные кости клавиатуры, он извлекал из черного сооружения негромкие ноты, необыкновенные аккорды и, склонив набок голову, глубоко спрятанную в плечи, скосив глаза, присматривался к звукам. Говорил он мало и только на две темы: с таинственным видом и тихим восторгом о китайской гамме и жалобно, с огорчением о несовершенстве европейского уха.
—
Представь — играю! — потрескивая сжатыми пальцами, сказал Макаров. — Начал по слуху, потом стал брать уроки… Это еще в гимназии. А в Москве учитель мой уговаривал меня поступить в консерваторию. Да. Способности, говорит. Я ему не верю. Никаких способностей нет
у меня. Но — без музыки трудно жить, вот что, брат…
— О, боже мой, можешь
представить: Марья Романовна, — ты ее помнишь? — тоже была арестована, долго сидела и теперь выслана куда-то под гласный надзор полиции! Ты — подумай: ведь она старше меня на шесть лет и все еще… Право же, мне кажется, что в этой борьбе с правительством
у таких людей, как Мария, главную роль играет их желание отомстить за испорченную жизнь…
— Нет, я ведь сказал: под кожею. Можете себе
представить радость сына моего? Он же весьма нуждается в духовных радостях, ибо силы для наслаждения телесными — лишен. Чахоткой страдает, и ноги
у него не действуют. Арестован был по Астыревскому делу и в тюрьме растратил здоровье. Совершенно растратил. Насмерть.
Учился он автоматически, без увлечения, уже сознавая, что сделал ошибку, избрав юридический факультет. Он не
представлял себя адвокатом, произносящим речи в защиту убийц, поджигателей, мошенников.
У него вообще не было позыва к оправданию людей, которых он видел выдуманными, двуличными и так или иначе мешавшими жить ему, человеку своеобразного духовного строя и даже как бы другой расы.
Когда Самгин вышел на Красную площадь, на ней было пустынно, как бывает всегда по праздникам. Небо осело низко над Кремлем и рассыпалось тяжелыми хлопьями снега. На золотой чалме Ивана Великого снег не держался.
У музея торопливо шевырялась стая голубей свинцового цвета. Трудно было
представить, что на этой площади, за час пред текущей минутой, топтались, вторгаясь в Кремль, тысячи рабочих людей, которым, наверное, ничего не известно из истории Кремля, Москвы, России.
— Да. Живет
у Володьки. Он в газетах пишет, — можешь
представить!
— Потому что — авангард не побеждает, а погибает, как сказал Лютов? Наносит первый удар войскам врага и — погибает? Это — неверно. Во-первых — не всегда погибает, а лишь в случаях недостаточно умело подготовленной атаки, а во-вторых — удар-то все-таки наносит! Так вот, Самгин, мой вопрос: я не хочу гражданской войны, но помогал и, кажется, буду помогать людям, которые ее начинают. Тут
у меня что-то неладно. Не согласен я с ними, не люблю, но,
представь, — как будто уважаю и даже…
Тут
у него мелькнула мысль, что, может быть, Марина заставит и его служить ей не только как юриста, но он тотчас же отверг эту мысль, не
представляя себя любовником Марины.
— Н-да… Есть
у нас такие умы: трудолюбив, но бесплоден, — сказал Макаров и обратился к Самгину: — Помнишь, как сома ловили? Недавно, в Париже, Лютов вдруг сказал мне, что никакого сома не было и что он договорился с мельником пошутить над нами. И,
представь, эту шутку он считает почему-то очень дурной. Аллегория какая-то, что ли? Объяснить — не мог.
Он
представил себя богатым, живущим где-то в маленькой уютной стране, может быть, в одной из республик Южной Америки или — как доктор Руссель — на островах Гаити. Он знает столько слов чужого языка, сколько необходимо знать их для неизбежного общения с туземцами. Нет надобности говорить обо всем и так много, как это принято в России.
У него обширная библиотека, он выписывает наиболее интересные русские книги и пишет свою книгу.
—
Представьте, и
у меня такое же чувство, — откликнулся он, и это была почти правда.
— Можешь
представить — мне было скучно без тебя! Да, да. Ты
у меня такой солененький… кисленький, освежающий, — говорила она, целуя его. — Притерпелся ко всем человечьим глупостям и очень умеешь не мешать, а я так не люблю, когда мне мешают.
— О-очень понятно, — сказал Самгин, чувствуя, что
у него вспотели виски. —
Представьте, что штатский вызывает вас и вы… человек высокой ценности, становитесь под его пулю…
Но все-таки он
представил несколько соображений, из которых следовало, что вагоны загнали куда-нибудь в Литву. Самгину показалось, что
у этого человека есть причины желать, чтоб он, Самгин, исчез. Но следователь подкрепил доводы в пользу поездки предложением дать письмо к брату его жены, ротмистру полевых жандармов.
Но
представьте, что
у меня исчезло сознание необходимости защищать этот порядок,
представьте, что я чувствую порядок этот враждебным мне?
Неточные совпадения
Хлестаков. Да
у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого
представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Постоянно застегнутый на все пуговицы и имея наготове фуражку и перчатки, он
представлял собой тип градоначальника,
у которого ноги во всякое время готовы бежать неведомо куда.
Вести о «глуповском нелепом и смеха достойном смятении» достигли наконец и до начальства. Велено было «беспутную оную Клемантинку, сыскав,
представить, а которые есть
у нее сообщники, то и тех, сыскав,
представить же, а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника все еще не получалось.
Он впервые живо
представил себе ее личную жизнь, ее мысли, ее желания, и мысль, что
у нее может и должна быть своя особенная жизнь, показалась ему так страшна, что он поспешил отогнать ее.
— Я? Да, я озабочен; но, кроме того, меня это всё стесняет, — сказал он. — Ты не можешь
представить себе, как для меня, деревенского жителя, всё это дико, как ногти того господина, которого я видел
у тебя…