Неточные совпадения
В полутемном коридоре, над шкафом для платья, с
картины, которая раньше была просто темным квадратом, стали
смотреть задумчивые глаза седой старухи, зарытой во тьму.
Очень пыльно было в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим
смотрел на нее, как
смотрят из окна вагона на коров вдали, в полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы города, прижавшегося на берегу тихой, мутной реки.
Картины выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка царя.
Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин
смотрел на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала
картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
Он шагал мимо нее, рисуя пред собою
картину цинической расправы с нею, готовясь схватить ее, мять, причинить ей боль, заставить плакать, стонать; он уже не слышал, что говорит Дуняша, а
смотрел на ее почти открытые груди и знал, что вот сейчас…
После тяжелой, жаркой сырости улиц было очень приятно ходить в прохладе пустынных зал. Живопись не очень интересовала Самгина. Он
смотрел на посещение музеев и выставок как на обязанность культурного человека, — обязанность, которая дает темы для бесед.
Картины он обычно читал, как книги, и сам видел, что это обесцвечивает их.
Со стен
смотрели картины, изображающие раскрытые желудки, разрезы кишок и пузыри, «ведущие благополучные существования». Два скелета по обе стороны кафедры стояли, вытянув руки книзу, изнеможенно подогнув колени, свесив набок черепа, и, казалось, слушали со вниманием, как в изложении профессора рушились одна за другой перегородки, отделяющие традиционные «царства», и простой всасывающий пузырь занимал подобающее место среди других благополучных существований…
Я встал и отошел. Я был рассечен натрое: одна часть
смотрела картину, изображавшую рой красавиц в туниках у колонн, среди роз, на фоне морской дали, другая часть видела самого себя на этой картине, в полной капитанской форме, орущего красавицам: «Левый галс! Подтянуть грот, рифы и брассы!» — а третья, по естественному устройству уха, слушала разговор.
Неточные совпадения
«Что им так понравилось?» подумал Михайлов. Он и забыл про эту, три года назад писанную,
картину. Забыл все страдания и восторги, которые он пережил с этою
картиной, когда она несколько месяцев одна неотступно день и ночь занимала его, забыл, как он всегда забывал про оконченные
картины. Он не любил даже
смотреть на нее и выставил только потому, что ждал Англичанина, желавшего купить ее.
Он всего этого ждал, всё это видел в их лицах, видел в той равнодушной небрежности, с которою они говорили между собой,
смотрели на манекены и бюсты и свободно прохаживались, ожидая того, чтоб он открыл
картину.
В те несколько секунд, во время которых посетители молча
смотрели на
картину, Михайлов тоже
смотрел на нее и
смотрел равнодушным, посторонним глазом.
Он хотел закрыть
картину, но остановился и, держа рукой простыню, блаженно улыбаясь, долго
смотрел на фигуру Иоанна.
Он стал
смотреть на свою
картину всем своим полным художественным взглядом и пришел в то состояние уверенности в совершенстве и потому в значительности своей
картины, которое нужно было ему для того исключающего все другие интересы напряжения, при котором одном он мог работать.