Неточные совпадения
Клима посылали
спать раньше, чем начиналось чтение или преферанс, но мальчик всегда упрямился, просил...
Клим был уверен, что, если бы дети
упали, расшиблись, — мать начала бы радостно смеяться.
И быстреньким шепотом он поведал, что тетка его, ведьма, околдовала его, вогнав в живот ему червя чревака, для того чтобы он, Дронов, всю жизнь мучился неутолимым голодом. Он рассказал также, что родился в год, когда отец его воевал с турками,
попал в плен, принял турецкую веру и теперь живет богато; что ведьма тетка, узнав об этом, выгнала из дома мать и бабушку и что мать очень хотела уйти в Турцию, но бабушка не пустила ее.
Когда дети играли на дворе, Иван Дронов отверженно сидел на ступенях крыльца кухни, упираясь локтями в колена, а скулами о ладони, и затуманенными глазами наблюдал игры барчат. Он радостно взвизгивал, когда кто-нибудь
падал или, ударившись, морщился от боли.
— А недавно, перед тем, как взойти луне, по небу летала большущая черная птица, подлетит ко звезде и склюнет ее, подлетит к другой и ее склюет. Я не
спал, на подоконнике сидел, потом страшно стало, лег на постелю, окутался с головой, и так, знаешь, было жалко звезд, вот, думаю, завтра уж небо-то пустое будет…
«Мама, а я еще не
сплю», — но вдруг Томилин, запнувшись за что-то,
упал на колени, поднял руки, потряс ими, как бы угрожая, зарычал и охватил ноги матери. Она покачнулась, оттолкнула мохнатую голову и быстро пошла прочь, разрывая шарф. Учитель, тяжело перевалясь с колен на корточки, встал, вцепился в свои жесткие волосы, приглаживая их, и шагнул вслед за мамой, размахивая рукою. Тут Клим испуганно позвал...
— Вот, не
спишь, хотя уже двенадцатый час, а утром тебя не добудишься. Теперь тебе придется вставать раньше, Степан Андреевич не будет жить у нас.
Она записала эти слова на обложке тетради Клима, но забыла списать их с нее, и, не
попав в яму ее памяти, они сгорели в печи. Это Варавка говорил...
И,
упав на колени пред диваном, она спрятала голову под подушку.
Вдруг больная изогнулась дугою и, взмахнув руками,
упала на пол, ударилась головою и поползла, двигая телом, точно ящерица, и победно вскрикивая...
Доктора повели
спать в мезонин, где жил Томилин. Варавка, держа его под мышки, толкал в спину головою, а отец шел впереди с зажженной свечой. Но через минуту он вбежал в столовую, размахивая подсвечником, потеряв свечу, говоря почему-то вполголоса...
Сидя на крыльце кухни, она кормила цыплят и вдруг, не охнув,
упала мертвая.
Дмитрий долго занимался, мешая
спать, а недавно к нему стал ходить бесцеремонный Дронов, и часто они бормотали, шуршали почти до полуночи.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной
пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Ново и неприятно было и то, что мать начала душиться слишком обильно и такими крепкими духами, что, когда Клим, уходя
спать, целовал ей руку, духи эти щипали ноздри его, почти вызывая слезы, точно злой запах хрена.
Она стояла, прислонясь спиною к тонкому стволу березы, и толкала его плечом, с полуголых ветвей медленно
падали желтые листья, Лидия втаптывала их в землю, смахивая пальцами непривычные слезы со щек, и было что-то брезгливое в быстрых движениях ее загоревшей руки. Лицо ее тоже загорело до цвета бронзы, тоненькую, стройную фигурку красиво облегало синее платье, обшитое красной тесьмой, в ней было что-то необычное, удивительное, как в девочках цирка.
— Он даже перестал дружиться с Любой, и теперь все с Варей, потому что Варя молчит, как дыня, — задумчиво говорила Лидия. — А мы с папой так боимся за Бориса. Папа даже ночью встает и смотрит —
спит ли он? А вчера твоя мама приходила, когда уже было поздно, все
спали.
Люди
спят, мой друг, пойдем в тенистый сад,
Люди
спят, одни лишь звезды к нам глядят,
Да и те не видят нас среди ветвей
И не слышат, слышит только соловей.
Уклоняясь от игр, он угрюмо торчал в углах и, с жадным напряжением следя за Борисом, ждал, как великой радости, не
упадет ли Борис, не ушибется ли?
Не более пяти-шести шагов отделяло Клима от края полыньи, он круто повернулся и
упал, сильно ударив локтем о лед. Лежа на животе, он смотрел, как вода, необыкновенного цвета, густая и, должно быть, очень тяжелая, похлопывала Бориса по плечам, по голове. Она отрывала руки его ото льда, играючи переплескивалась через голову его, хлестала по лицу, по глазам, все лицо Бориса дико выло, казалось даже, что и глаза его кричат: «Руку… дай руку…»
Лидия, взвизгнув,
упала на лед.
Клим стал на ноги, хотел поднять Лиду, но его подшибли, он снова
упал на спину, ударился затылком, усатый солдат схватил его за руку и повез по льду, крича...
Было необыкновенно скучно и напряженно тихо в доме, но Климу казалось, что сейчас что-то
упадет со страшным грохотом.
Мать и Варавка возвратились поздно, когда он уже
спал. Его разбудил смех и шум, поднятый ими в столовой, смеялись они, точно пьяные. Варавка все пробовал петь, а мать кричала...
— Я
упала, как слепая, когда лезла через забор, — сказала она, всхлипнув. — Как дура. Я не могу идти…
— Разыгралась коза, — тихонько сказал Дронов, усмехаясь. — Ну, что же, пойду
спать…
— Клим —
спать! — строго крикнула Вера Петровна из окна. — Дронов, разбуди дворника и тоже —
спать.
Но Клим подметил, что письма Лидии
попадают в руки Варавки, он читает их его матери и они оба смеются.
Томилина не любили и здесь. Ему отвечали скупо, небрежно. Клим находил, что рыжему учителю нравится это и что он нарочно раздражает всех. Однажды писатель Катин, разругав статью в каком-то журнале, бросил журнал на подоконник, но книга
упала на пол; Томилин сказал...
— Врете, черти! В университет я
попаду, Томилин обещал помочь…
«Не
спит. Расскажу ей о мышонке».
Но, подойдя к двери спальной, он отшатнулся: огонь ночной лампы освещал лицо матери и голую руку, рука обнимала волосатую шею Варавки, его растрепанная голова прижималась к плечу матери. Мать лежала вверх лицом, приоткрыв рот, и, должно быть, крепко
спала; Варавка влажно всхрапывал и почему-то казался меньше, чем он был днем. Во всем этом было нечто стыдное, смущающее, но и трогательное.
— Как слепой в яму
упал, — вставил Варавка, а Клим, чувствуя, что он побледнел от досады, размышлял: почему это случается так, что все забегают вперед его? Слова Томилина, что люди прячутся друг от друга в идеях, особенно нравились ему, он считал их верными.
На катке, боясь
упасть, она каталась одна в стороне и тихо или же с наиболее опытными конькобежцами, в ловкости и силе которых была уверена.
— Не шали, — сухо сказал он, жмурясь, как будто луч солнца
попал в глаза его; Дронов небрежно бросил пресс на стол, а Клим, стараясь говорить равнодушно, спросил...
«Если б
упасть с нею в реку, она утопила бы меня, как Варя Сомова Бориса», — озлобленно подумал он.
— Ночами не думают, а
спят.
Лидия вернулась с прогулки незаметно, а когда сели ужинать, оказалось, что она уже
спит. И на другой день с утра до вечера она все как-то беспокойно мелькала, отвечая на вопросы Веры Петровны не очень вежливо и так, как будто она хотела поспорить.
При свете стенной лампы, скудно освещавшей голову девушки, Клим видел, что подбородок ее дрожит, руки судорожно кутают грудь платком и, наклоняясь вперед, она готова
упасть.
Впоследствии, рисуя себе эту сцену, Клим вспоминал, как Макаров покачивался, точно решая, в какую сторону
упасть, как, медленно открывая рот, он испуганно смотрел странно круглыми глазами и бормотал...
— Нет, прежде положим на постель, — командовала Лидия. Клим отрицательно мотнул головою, в полуобмороке вышел в гостиную и там
упал в кресло.
— Ночью дежурить будем я и Таня. Ты иди,
спи, Клим.
Он плохо
спал, встал рано, чувствуя себя полубольным, пошел в столовую пить кофе и увидал там Варавку, который, готовясь к битве дня, грыз поджаренный хлеб, запивая его портвейном.
— Мой взгляд ты знаешь, он не может измениться, — ответила мать, вставая и поцеловав его. —
Спи!
Клим снял запотевшие очки, тогда огромные шары жидкого
опала несколько обесцветились, уплотнились, но стали еще более неприятны, а огонь, потускнев, ушел глубже в центры их.
— Я хочу
спать, — нелюбезно сказал Клим, а когда брат ушел, он напомнил себе...