Только в эту минуту я понял, отчего происходил тот сильный тяжелый запах, который, смешиваясь с
запахом ладана, наполнял комнату; и мысль, что то лицо, которое за несколько дней было исполнено красоты и нежности, лицо той, которую я любил больше всего на свете, могло возбуждать ужас, как будто в первый раз открыла мне горькую истину и наполнила душу отчаянием.
В этой гостиной, на этом диване я ждал ее, прислушиваясь к стону больного и к брани пьяного слуги. Теперь все было так черно… Мрачно и смутно вспоминались мне, в похоронной обстановке, в
запахе ладана — слова, минуты, на которых я все же не мог нe останавливаться без нежности.
Вечером, конечно, служили всенощную и наполнили дом
запахом ладана. Тетенька напоила чаем и накормила причт и нас, но сама не пила, не ела и сидела сосредоточенная, готовясь к наступающему празднику. Даже говорить избегала, а только изредка перекидывалась коротенькими фразами. Горничные тоже вели себя степенно, ступали тихо, говорили шепотом. Тотчас после ухода причта меня уложили спать, и дом раньше обыкновенного затих.
Чинно стоявший народ, родные лица, согласное пение,
запах ладану, длинные косые лучи от окон, самая темнота стен и сводов — все говорило его сердцу.
Неточные совпадения
Совершенно особенный воздух царил в этой комнатке:
пахло росным
ладаном, деревянным маслом, какими-то душистыми травами и еще бог знает чем-то очень приятным, заставлявшим голову непривычного человека тихо и сладко кружиться.
Привалова сразу охватила с детства знакомая атмосфера:
пахло росным
ладаном, воском и деревянным маслом.
Было у него еще одно развлечение, в которое он втянулся незаметно, мало-помалу, — это по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой, и, случалось, бумажек — желтых и зеленых, от которых
пахло духами, и уксусом, и
ладаном, и ворванью, — было понапихано во все карманы рублей на семьдесят; и когда собиралось несколько сот, он отвозил в Общество взаимного кредита и клал там на текущий счет.
Потом она снова села ко мне на диван, и мы сидели молча, близко прижавшись друг ко другу, до поры, пока не пришли старики, пропитанные
запахом воска,
ладана, торжественно тихие и ласковые.
В первые дни она начала было совать свою мертвую руку к моим губам, от руки
пахло желтым казанским мылом и
ладаном, я отворачивался, убегал.