Неточные совпадения
Как-то вечером, когда в окна буйно хлестал весенний ливень, комната Клима вспыхивала голубым огнем и стекла окон, вздрагивая
от ударов грома, ныли, звенели, Клим, настроенный лирически, поцеловал руку девушки. Она отнеслась к этому жесту спокойно, как будто и не ощутила его, но, когда Клим попробовал поцеловать еще раз, она тихонько
отняла руку свою.
«Идиот. Что может быть глупее романтика, изучающего гинекологию? Насколько проще и естественнее Кутузов, который так легко и быстро
отнял у Дмитрия Марину, Иноков, отказавшийся
от Сомовой, как только он увидал, что ему скучно с ней».
Читать было трудно: Клим прижимал очки так, что было больно переносью, у него дрожала рука, а
отнять руку
от очков он не догадывался. Перечеркнутые, измазанные строки ползали по бумаге, волнообразно изгибались, разрывая связи слов.
— Хотя не верю, чтоб человек с такой рожей и фигурой…
отнимал себя
от женщины из философических соображений, а не из простой боязни быть отцом… И эти его сожаления, что женщины не родят…
«Это и есть — моя функция? — спросил он себя. — По Ламарку — функция создает орган. Органом какой функции является человек, если
от него
отнять инстинкт пола? Толстой прав, ненавидя разум».
Освобождать лицо из крепких ее ладоней не хотелось, хотя было неудобно сидеть, выгнув шею, и необыкновенно смущал блеск ее глаз. Ни одна из женщин не обращалась с ним так, и он не помнил, смотрела ли на него когда-либо Варвара таким волнующим взглядом. Она
отняла руки
от лица его, села рядом и, поправив прическу свою, повторила...
Макаров хлебнул вина и, не
отнимая другую руку
от головы, глядя в свой бокал, неохотно ответил...
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев,
отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Постороннему, который увидит его в первый раз, скажут имя его — тот забудет сейчас, и лицо забудет; что он скажет — не заметит. Присутствие его ничего не придаст обществу, так же как отсутствие ничего не
отнимет от него. Остроумия, оригинальности и других особенностей, как особых примет на теле, в его уме нет.
— Если человек, которому я отдала все, хороший человек, то он и так будет любить меня всегда… Если он дурной человек, — мне же лучше: я всегда могу уйти от него, и моих детей никто не смеет
отнять от меня!.. Я не хочу лжи, папа… Мне будет тяжело первое время, но потом все это пройдет. Мы будем жить хорошо, папа… честно жить. Ты увидишь все и простишь меня.
Слышал я потом слова насмешников и хулителей, слова гордые: как это мог Господь отдать любимого из святых своих на потеху диаволу,
отнять от него детей, поразить его самого болезнью и язвами так, что черепком счищал с себя гной своих ран, и для чего: чтобы только похвалиться пред сатаной: «Вот что, дескать, может вытерпеть святой мой ради меня!» Но в том и великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе.
Ничего больше он нам не сказал, и мы не спрашивали… Чтение новых писателей продолжалось, но мы понимали, что все то, что будило в нас столько новых чувств и мыслей, кто-то хочет
отнять от нас; кому-то нужно закрыть окно, в которое лилось столько света и воздуха, освежавшего застоявшуюся гимназическую атмосферу…
Неточные совпадения
Свекру-батюшке // Поклонилася: // Свекор-батюшка, //
Отними меня //
От лиха мужа, // Змея лютого! // Свекор-батюшка // Велит больше бить, // Велит кровь пролить…
Свекровь-матушке // Поклонилася: // Свекровь-матушка, //
Отними меня //
От лиха мужа, // Змея лютого! // Свекровь-матушка // Велит больше бить, // Велит кровь пролить…
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать
от плода познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время
отнять его
от слишком лакомых уст.
Отнимите от него"эволюции" — что останется?
«Вы можете затоптать в грязь», слышал он слова Алексея Александровича и видел его пред собой, и видел с горячечным румянцем и блестящими глазами лицо Анны, с нежностью и любовью смотрящее не на него, а на Алексея Александровича; он видел свою, как ему казалось, глупую и смешную фигуру, го когда Алексей Александрович
отнял ему
от лица руки. Он опять вытянул ноги и бросился на диван в прежней позе и закрыл глаза.