Неточные совпадения
Устав стоять, он обернулся, — в комнате было темно; в углу у дивана горела маленькая лампа-ночник, постель на одном диване была пуста, а на белой подушке другой постели торчала черная борода Захария. Самгин почувствовал
себя обиженным, — неужели
для него не нашлось отдельной комнаты? Схватив ручку шпингалета, он шумно
открыл дверь на террасу, — там, в темноте, кто-то пошевелился, крякнув.
«Она очень свободно
открывает себя предо мною. Я — ничего не мог сказать ей о
себе, потому что ничего не утверждаю. Она — что-то утверждает. Утверждает — нелепость. Возможно, что она обманывает
себя сознательно,
для того чтоб не видеть бессмыслицы. Ради самозащиты против мелкого беса…»
И когда я теперь вспоминаю эту характерную, не похожую на всех других людей, едва промелькнувшую передо мной фигуру, то впечатление у меня такое, как будто это — само историческое прошлое Польши, родины моей матери, своеобразное, крепкое, по — своему красивое, уходит в какую-то таинственную дверь мира в то самое время, когда я
открываю для себя другую дверь, провожая его ясным и зорким детским, взглядом…
Но это именно бывает у людей «образованного» общества, которые, обогащаясь всякого рода познаниями,
открывают для себя множество целей и путей, но, чтобы достигнуть этих целей, не имеют достаточно сил, да и насчет пути-то оказываются очень ленивы…
Неточные совпадения
— Если вы спрашиваете моего совета, — сказала она, помолившись и
открывая лицо, — то я не советую вам делать этого. Разве я не вижу, как вы страдаете, как это раскрыло ваши раны? Но, положим, вы, как всегда, забываете о
себе. Но к чему же это может повести? К новым страданиям с вашей стороны, к мучениям
для ребенка? Если в ней осталось что-нибудь человеческое, она сама не должна желать этого. Нет, я не колеблясь не советую, и, если вы разрешаете мне, я напишу к ней.
Что означало это битье
себя по груди по этому месту и на что он тем хотел указать — это была пока еще тайна, которую не знал никто в мире, которую он не
открыл тогда даже Алеше, но в тайне этой заключался
для него более чем позор, заключались гибель и самоубийство, он так уж решил, если не достанет тех трех тысяч, чтоб уплатить Катерине Ивановне и тем снять с своей груди, «с того места груди» позор, который он носил на ней и который так давил его совесть.
Вот о чем задумывался он, проводя ночи на Рублихе. Тысячу раз мысль проходила по одной и той же дороге, без конца повторяя те же подробности и производя гнетущее настроение. Если бы
открыть на Рублихе хорошую жилу, то тогда можно было бы оправдать
себя в глазах компании и уйти из дела с честью: это было
для него единственным спасением.
Он был снаряжен и отправлен в Петербург с целию специально служить камергерше и
открыть себе при ее посредстве служебную дорогу, но он всем рассказывал и даже сам был глубоко убежден, что едет в Петербург
для того, чтобы представиться министру и получить от него инструкцию по некоторым весьма затруднительным вопросам, возникающим из современных дворянских дел.
— Конечно, нет, gnadige Frau. Но, понимаете, мой жених Ганс служит кельнером в ресторане-автомате, и мы слишком бедны
для того, чтобы теперь жениться. Я отношу мои сбережения в банк, и он делает то же самое. Когда мы накопим необходимые нам десять тысяч рублей, то мы
откроем свою собственную пивную, и, если бог благословит, тогда мы позволим
себе роскошь иметь детей. Двоих детей. Мальчика и девочку.