Неточные совпадения
— Он, Зотов, был из эдаких, из чистоплотных, есть такие в купечестве нашем. Вроде Пилата они, все ищут, какой бы водицей не токмо
руки, а вообще всю плоть свою
омыть от грехов. А я как раз не люблю людей с устремлением к святости. Сам я — великий грешник, от юности прокопчен во грехе, меня, наверное, глубоко уважают все черти адовы. Люди не уважают. Я людей — тоже…
За дверью в кабинете происходит семейный совет. Разговор идет на очень неприятную и щекотливую тему. Дело в том, что Саша Усков учел в одной из банкирских контор фальшивый вексель, которому, три дня тому назад, минул срок, и теперь двое дядей по отцу и Иван Маркович — дядя по матери — решают задачу: заплатить ли им по векселю и спасти фамильную честь, или же
омыть руки и предоставить дело судебной власти?
Неточные совпадения
Богат и знатен Кочубей. // Довольно у него друзей. // Свою
омыть он может славу. // Он может возмутить Полтаву; // Внезапно средь его дворца // Он может мщением отца // Постигнуть гордого злодея; // Он может верною
рукой // Вонзить… но замысел иной // Волнует сердце Кочубея.
Но когда настал час — «пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала, сняв свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми
омывали иерусалимские стены мужья, разбивая о камни головы, только с окаменелым ужасом покорности в глазах пошла среди павшего царства, в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее
рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто гордясь и силою удара, постигшего ее, и своею силою нести его.
То было осенью унылой… // Средь урн надгробных и камней // Свежа была твоя могила // Недавней насыпью своей. // Дары любви, дары печали — //
Рукой твоих учеников // На ней рассыпаны лежали // Венки из листьев и цветов. // Над ней, суровым дням послушна, — // Кладбища сторож вековой, — // Сосна качала равнодушно // Зелено-грустною главой, // И речка, берег
омывая, // Волной бесследною вблизи // Лилась, лилась, не отдыхая, // Вдоль нескончаемой стези.
— А вот, я расскажу, ворона меня любила, это — занятно! Было мне тогда лет шестнадцать, нашёл я её в кустах, на огороде, крыло у неё сломано и нога, в крови вся. Ну, я её
омыл, подвязал кости ниткой с лучинками; била она меня носом, когда я это делал страсть как, все
руки вспухли, — больно ей, конечно! Кричит, бьётся, едва глаза не лишила, да так каждый раз, когда я её перевязывал — бьёт меня не щадя, да и ну!
Клянусь полночною звездой, // Лучом заката и востока, // Властитель Персии златой // И ни единый царь земной // Не целовал такого ока; // Гарема брызжущий фонтан // Ни разу жаркою порою // Своей жемчужною росою // Не
омывал подобный стан! // Еще ничья
рука земная, // По милому челу блуждая, // Таких волос не расплела; // С тех пор как мир лишился рая, // Клянусь, красавица такая // Под солнцем юга не цвела.