Неточные совпадения
Лютов ткнул в грудь свою,
против сердца, указательным пальцем и повертел им, точно штопором. Неуловимого цвета, но очень блестящие глаза его смотрели в лицо Клима неприятно щупающим взглядом;
один глаз прятался в переносье,
другой забегал под висок. Они оба усмешливо дрогнули, когда Клим сказал...
— Он хотел. Но, должно быть, иногда следует идти
против одного сильного желания, чтоб оно не заглушило все
другие. Как вы думаете?
— Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «
Один у меня
друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с! Она, Европа-то, если вспомните все ее грехи
против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет.
Но люди, стоявшие прямо
против фронта, все-таки испугались, вся масса их опрокинулась глубоко назад, между ею и солдатами тотчас образовалось пространство шагов пять, гвардии унтер-офицер нерешительно поднял руку к шапке и грузно повалился под ноги солдатам, рядом с ним упало еще трое, из толпы тоже,
один за
другим, вываливались люди.
«Это — опасное уменье, но — в какой-то степени — оно необходимо для защиты
против насилия враждебных идей, — думал он. — Трудно понять, что он признает, что отрицает. И — почему, признавая
одно, отрицает
другое? Какие люди собираются у него? И как ведет себя с ними эта странная женщина?»
Сидели в большой полутемной комнате,
против ее трех окон возвышалась серая стена, тоже изрезанная окнами. По грязным стеклам, по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь. В
одном углу комнаты рояль, над ним черная картина с двумя желтыми пятнами,
одно изображало щеку и солидный, толстый нос,
другое — открытую ладонь.
Другой угол занят был тяжелым, черным буфетом с инкрустацией перламутром, буфет похож на соединение пяти гробов.
У окна сидел и курил человек в поддевке, шелковой шапочке на голове, седая борода его дымилась, выпуклыми глазами он смотрел на человека
против него, у этого человека лицо напоминает благородную морду датского дога — нижняя часть слишком высунулась вперед, а лоб опрокинут к затылку, рядом с ним дремали еще двое,
один безмолвно,
другой — чмокая с сожалением и сердито.
Остались сидеть только шахматисты, все остальное офицерство, человек шесть, постепенно подходило к столу, становясь по
другую сторону его
против Тагильского, рядом с толстяком. Самгин заметил, что все они смотрят на Тагильского хмуро, сердито, лишь
один равнодушно ковыряет зубочисткой в зубах. Рыжий офицер стоял рядом с Тагильским, на полкорпуса возвышаясь над ним… Он что-то сказал — Тагильский ответил громко...
Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину
один против другого по обеим сторонам зеркала.
Таким образом, мы хотя и просидели весь обед за одним столом, но были разделены на две группы: рябой с Ламбертом, ближе к окну,
один против другого, и я рядом с засаленным Андреевым, а напротив меня — Тришатов.
Неточные совпадения
В
одной письме развивает мысль, что градоначальники вообще имеют право на безусловное блаженство в загробной жизни, по тому
одному, что они градоначальники; в
другом утверждает, что градоначальники обязаны обращать на свое поведение особенное внимание, так как в загробной жизни они
против всякого
другого подвергаются истязаниям вдвое и втрое.
Мысли казались ему плодотворны, когда он или читал или сам придумывал опровержения
против других учений, в особенности
против материалистического; но как только он читал или сам придумывал разрешение вопросов, так всегда повторялось
одно и то же.
Мазурка началась. Грушницкий выбирал
одну только княжну,
другие кавалеры поминутно ее выбирали; это явно был заговор
против меня; тем лучше: ей хочется говорить со мною, ей мешают, — ей захочется вдвое более.
— Я видел, видел! — кричал и подтверждал Лебезятников, — и хоть это
против моих убеждений, но я готов сей же час принять в суде какую угодно присягу, потому что я видел, как вы ей тихонько подсунули! Только я-то, дурак, подумал, что вы из благодеяния подсунули! В дверях, прощаясь с нею, когда она повернулась и когда вы ей жали
одной рукой руку,
другою, левой, вы и положили ей тихонько в карман бумажку. Я видел! Видел!
Она, пока Вера хворала, проводила ночи в старом доме, ложась на диване,
против постели Веры, и караулила ее сон. Но почти всегда случалось так, что обе женщины, думая подстеречь
одна другую, видели, что ни та, ни
другая не спит.