Неточные совпадения
— Нет, — как он любит
общество взрослых! — удивлялся отец. После этих слов Клим спокойно шел в свою комнату,
зная, что он сделал то, чего хотел, — заставил взрослых еще раз обратить внимание на него.
—
Общество, построенное на таких культурно различных единицах, не может быть прочным. Десять миллионов негров Северной Америки, рано или поздно, дадут себя
знать.
— А — зачем? — спросил Гапон. — Там — интеллигенты! Я
знаю, что такое Вольно-экономическое
общество, — интеллигенты! — продолжал он, повышая голос. — Я — с рабочими!
— Ты
знаешь, что Лидия Варавка здесь живет? Нет? Она ведь — помнишь? — в Петербурге, у тетки моей жила, мы с нею на доклады философского
общества хаживали, там архиереи и попы литераторов цезарепапизму обучали, — было такое религиозно-юмористическое
общество. Там я с моим супругом, Михаилом Степановичем, познакомилась…
По газетам Самгин
знал, что в Петербурге организовано «
Общество заводчиков и фабрикантов» и что об этом же хлопочут и промышленники Москвы, — наверное, этот длинный — один из таких организаторов. Тагильский внятно бормотал...
— Очень культурный человек, знаток музыки и замечательный оратор. Вице-президент
общества гигиенистов. Ты, конечно,
знаешь: здесь так много больных, что нужно очень оберегать здоровье здоровых.
—
Общество, народ — фикции! У нас — фикции. Вы
знаете другую страну, где министры могли бы саботировать парламент — то есть народное представительство, а? У нас — саботируют. Уже несколько месяцев министры не посещают Думу. Эта наглость чиновников никого не возмущает. Никого. И вас не возмущает, а ведь вы…
Угрожает нам порабощением. Вы, конечно,
знаете о росте злоупотреблений провинциальной администрации, — злоупотреблений, вызвавших сенатские ревизии, о немецком погроме в Москве, о поведении Горемыкина, закрытии Вольно-экономического
общества и других этого типа мероприятиях, которые еще более усиливают тягостное впечатление наших неудач на фронтах.
Клим Иванович Самгин чувствовал себя человеком, который
знает все, что было сказано мудрыми книжниками всего мира и многократно в раздробленном виде повторяется Пыльниковыми, Воиновыми. Он был уверен, что
знает и все то, что может быть сказано человеком в защиту от насилия жизни над ним,
знает все, что сказали и способны сказать люди, которые утверждают, что человека может освободить только коренное изменение классовой структуры
общества.
В непродолжительном времени
общество узнало, что он старинный дворянин, владелец нескольких чугуноплавильных и железоделательных заводов и помещик многих деревень; что он уже тридцать восемь летженат на Мавре Васильевне, урожденной Савиновой, что бог благословил его брак тремя дочерьми и одним сыном, которому уже двадцать пять лет, что дочери его выданы замуж и что он приехал лечиться на Серные Воды от одышки (которой никто у него не замечал).
Неточные совпадения
— Но в христианских
обществах и у нас, сколько я
знаю, развод допущен, — сказал Степан Аркадьич. — Развод допущен и нашею церковью. И мы видим….
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он
знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям
общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Но главное
общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и
знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
Эффект, производимый речами княгини Мягкой, всегда был одинаков, и секрет производимого ею эффекта состоял в том, что она говорила хотя и не совсем кстати, как теперь, но простые вещи, имеющие смысл. В
обществе, где она жила, такие слова производили действие самой остроумной шутки. Княгиня Мягкая не могла понять, отчего это так действовало, но
знала, что это так действовало, и пользовалась этим.
Но, по опыту
зная, что при теперешнем настроении
общества опасно высказывать мнение, противное общему, и в особенности осуждать добровольцев, он тоже высматривал Катавасова.