Неточные совпадения
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная
мысль? Клим долго, напряженно искал в себе:
являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия?
Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он
не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением,
не совсем ясным ему.
Он
не доверял случайным
мыслям, которые изредка
являлись у него откуда-то со стороны, без связи с определенным лицом или книгой.
Такие
мысли являлись у нее неожиданно, вне связи с предыдущим, и Клим всегда чувствовал в них нечто подозрительное, намекающее.
Не считает ли она актером его? Он уже догадывался, что Лидия, о чем бы она ни говорила, думает о любви, как Макаров о судьбе женщин, Кутузов о социализме, как Нехаева будто бы думала о смерти, до поры, пока ей
не удалось вынудить любовь. Клим Самгин все более
не любил и боялся людей, одержимых одной идеей, они все насильники, все заражены стремлением порабощать.
Когда
мысли этого цвета и порядка
являлись у Самгина, он хорошо чувствовал, что вот это — подлинные его
мысли, те, которые действительно отличают его от всех других людей. Но он чувствовал также, что в
мыслях этих есть что-то нерешительное, нерешенное и робкое. Высказывать их вслух
не хотелось. Он умел скрывать их даже от Лидии.
Этот труд и эта щедрость внушали
мысль, что должен
явиться человек необыкновенный,
не только потому, что он — царь, а по предчувствию Москвой каких-то особенных сил и качеств в нем.
— Да, — тут многое от церкви, по вопросу об отношении полов все вообще мужчины
мыслят более или менее церковно. Автор — умный враг и — прав, когда он говорит о «
не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она
является первопричиной и возбудителем культуры, он, конечно,
не мог.
Удивительна была каменная тишина теплых, лунных ночей, странно густы и мягки тени, необычны запахи, Клим находил, что все они сливаются в один — запах здоровой, потной женщины. В общем он настроился лирически, жил в непривычном ему приятном бездумье,
мысли являлись не часто и, почти
не волнуя, исчезали легко.
Он помнил, что впервые эта
мысль явилась у него, в Петербурге, вслед за письмом Никоновой, и был уверен:
явилась не потому, что он испугался чего-то.
Все солдаты казались курносыми, стояли они, должно быть, давно, щеки у них синеватые от холода. Невольно
явилась мысль, что такие плохонькие поставлены нарочно для того, чтоб люди
не боялись их. Люди и
не боялись, стоя почти грудь с грудью к солдатам, они посматривали на них снисходительно, с сожалением; старик в полушубке и в меховой шапке с наушниками говорил взводному...
Но минутами его уверенность в конце тревожных событий исчезала, как луна в облаках, он вспоминал «господ», которые с восторгом поднимали «Дубинушку» над своими головами;
явилась мысль, кого могут послать в Государственную думу булочники, метавшие с крыши кирпичи в казаков, этот рабочий народ, вывалившийся на улицы Москвы и никем
не руководимый, крестьяне, разрушающие помещичьи хозяйства?
Выговорив это, Самгин смутился, почувствовал, что даже кровь бросилась в лицо ему. Никогда раньше эта
мысль не являлась у него, и он был поражен тем, что она
явилась. Он видел, что Марина тоже покраснела. Медленно сняв руки со стола, она откинулась на спинку дивана и, сдвинув брови, строго сказала...
В общем было как-то непоколебимо, навсегда скучно, и
явилась мысль, что Иноковы, Кутузовы и другие люди этого типа рискуют свободой и жизнью — бесполезно,
не победить им,
не разрушить эту теплую, пыльную скуку.
В этой тревоге он прожил несколько дней, чувствуя, что тупеет, подчиняется меланхолии и — боится встречи с Мариной. Она
не являлась к нему и
не звала его, — сам он идти к ней
не решался. Он плохо спал, утратил аппетит и непрерывно прислушивался к замедленному течению вязких воспоминаний, к бессвязной смене однообразных
мыслей и чувств.
Ему казалось, что в нем зарождается некое новое настроение, но он
не мог понять — что именно ново?
Мысли самосильно принимали точные словесные формы,
являясь давно знакомыми, он часто встречал их в книгах. Он дремал, но заснуть
не удавалось, будили толчки непонятной тревоги.
«Надоели мне ее таинственные дела и странные знакомства», — ложась спать, подумал он о Марине сердито, как о жене. Сердился он и на себя; вчерашние думы казались ему наивными, бесплодными, обычного настроения его они
не изменили, хотя
явились какие-то бескостные
мысли, приятные своей отвлеченностью.
Самгин слушал рассеянно и пытался окончательно определить свое отношение к Бердникову. «Попов, наверное, прав: ему все равно, о чем говорить».
Не хотелось признать, что некоторые
мысли Бердникова новы и завидно своеобразны, но Самгин чувствовал это. Странно было вспомнить, что этот человек пытался подкупить его, но уже
являлись мотивы, смягчающие его вину.
Самгин стоял
не двигаясь, ожидая, что вот сейчас родится какая-то необыкновенная, новая и чистая его
мысль, неведомая никому,
явится и насытит его ощущением власти над хаосом.
Но он устал стоять, сел в кресло, и эта свободная всеразрешающая
мысль —
не явилась, а раздражение осталось во всей силе и вынудило его поехать к Варваре.
— Да. В таких серьезных случаях нужно особенно твердо помнить, что слова имеют коварное свойство искажать
мысль. Слово приобретает слишком самостоятельное значение, — ты, вероятно, заметил, что последнее время весьма много говорят и пишут о логосе и даже
явилась какая-то секта словобожцев. Вообще слово завоевало так много места, что филология уже как будто
не подчиняется логике, а только фонетике… Например: наши декаденты, Бальмонт, Белый…
Этот ход
мысли раздражал его, и, крепко поставив слона на его место к шестерым, Самгин снова начал путешествовать по комнате. Знакомым гостем
явилось более острое, чем всегда, чувство протеста: почему он
не может создать себе крупное имя?
Он почти неделю
не посещал Дронова и
не знал, что Юрин помер, он встретил процессию на улице. Зимою похороны особенно грустны, а тут еще вспомнились похороны Варвары: день такой же враждебно холодный, шипел ветер, сеялся мелкий, колючий снег, точно так же навстречу катафалку и обгоняя его, но как бы
не замечая, поспешно шагали равнодушные люди,
явилась та же унылая
мысль...
Мысли этого порядка
являлись у Самгина
не часто и всегда от книг на темы «мировой скорби» о человеке в космосе, от системы фраз того или иного героя, который по причинам, ясным только создателю его,
мыслил, как пессимист.
Ничего нового
не было в этих
мыслях, но они
являлись в связи более крепкой и с большей уверенностью, чем когда-либо раньше.
Шел он торопливо, хотелось обернуться, взглянуть на старика, но —
не взглянул, как бы опасаясь, что старик пойдет за ним.
Мысли тоже торопливо
являлись, исчезали, изгоняя одна другую.
Он знал, что его личный, житейский опыт формируется чужими словами, когда он был моложе, это обижало, тревожило его, но постепенно он привык
не обращать внимания на это насилие слов, которые — казалось ему — опошляют подлинные его
мысли, мешают им
явиться в отличных формах, в оригинальной силе, своеобразном блеске.