Неточные совпадения
Клим слушал с напряженным интересом, ему было приятно видеть, что Макаров рисует себя бессильным и бесстыдным.
Тревога Макарова была еще
не знакома Климу, хотя он, изредка, ночами,
чувствуя смущающие запросы тела, задумывался о том, как разыграется его первый роман, и уже знал, что героиня романа — Лидия.
Покачиваясь в кресле, Клим
чувствовал себя взболтанным и неспособным придумать ничего, что объяснило бы ему
тревогу, вызванную приездом Лидии. Затем он вдруг понял, что боится, как бы Лидия
не узнала о его романе с Маргаритой от горничной Фени.
Клим вышел на улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых
тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг
почувствовал, что эта девушка незаметно выросла в глазах его, но выросла где-то в стороне от Лидии и
не затемняя ее.
Дни потянулись медленнее, хотя каждый из них, как раньше, приносил с собой невероятные слухи, фантастические рассказы. Но люди, очевидно, уже привыкли к
тревогам и шуму разрушающейся жизни, так же, как привыкли галки и вороны с утра до вечера летать над городом. Самгин смотрел на них в окно и
чувствовал, что его усталость растет, становится тяжелей, погружает в состояние невменяемости. Он уже наблюдал
не так внимательно, и все, что люди делали, говорили, отражалось в нем, как на поверхности зеркала.
Хотя он уже
не с такою остротой, как раньше,
чувствовал бесплодность своих исканий, волнений и
тревог, но временами все-таки казалось, что действительность становится все более враждебной ему и отталкивает, выжимает его куда-то в сторону, вычеркивая из жизни.
Не отрывая глаз от игры огня, Самгин
не чувствовал естественной в этом случае
тревоги; это удивило его и потребовало объяснения.
В этой
тревоге он прожил несколько дней,
чувствуя, что тупеет, подчиняется меланхолии и — боится встречи с Мариной. Она
не являлась к нему и
не звала его, — сам он идти к ней
не решался. Он плохо спал, утратил аппетит и непрерывно прислушивался к замедленному течению вязких воспоминаний, к бессвязной смене однообразных мыслей и чувств.
Но вот уже более года он
чувствовал смутную
тревогу, причины которой
не решался определить.
Неточные совпадения
Он пенял, что что-то случилось и что свидание это
не будет радостное. В присутствии ее он
не имел своей воли:
не зная причины ее
тревоги, он
чувствовал уже, что та же
тревога невольно сообщалась и ему.
Совесть почти
не упрекала Фенечку; но мысль о настоящей причине ссоры мучила ее по временам; да и Павел Петрович глядел на нее так странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною,
чувствовала на себе его глаза. Она похудела от непрестанной внутренней
тревоги и, как водится, стала еще милей.
И Татьяна Марковна, и Райский —
чувствовали тяжесть положения и боялись этого суда — конечно, за Веру. Вера
не боялась, да и
не знала ничего.
Не до того ей было. Ее поглощала своя внутренняя
тревога, ее язва — и она все силы свои устремила на ее утоление, и пока напрасно.
Это все равно, как если, когда замечтаешься, сидя одна, просто думаешь: «Ах, как я его люблю», так ведь тут уж ни
тревоги, ни боли никакой нет в этой приятности, а так ровно, тихо
чувствуешь, так вот то же самое, только в тысячу раз сильнее, когда этот любимый человек на тебя любуется; и как это спокойно
чувствуешь, а
не то, что сердце стучит, нет, это уж
тревога была бы, этого
не чувствуешь, а только оно как-то ровнее, и с приятностью, и так мягко бьется, и грудь шире становится, дышится легче, вот это так, это самое верное: дышать очень легко.
Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг
почувствовал тайное беспокойство на сердце… поднял глаза к небу — но и в небе
не было покоя: испещренное звездами, оно все шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке… но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и
тревога росла во мне самом.