Неточные совпадения
— Странно, что
существуют люди, которые могут думать
не только о себе. Мне кажется, что в этом есть что-то безумное. Или — искусственное.
И чем более наблюдал он любителей споров и разногласий, тем более подозрительно относился к ним. У него возникало смутное сомнение в праве и попытках этих
людей решать задачи жизни и навязывать эти решения ему. Для этого должны
существовать другие
люди, более солидные, менее азартные и уже во всяком случае
не полубезумные, каков измученный дядя Яков.
— Грешен, — сказал Туробоев, наклонив голову. — Видите ли, Самгин, далеко
не всегда удобно и почти всегда бесполезно платить
людям честной медью. Да и — так ли уж честна эта медь правды?
Существует старинный обычай: перед тем, как отлить колокол, призывающий нас в дом божий, распространяют какую-нибудь выдумку, ложь, от этого медь будто бы становится звучней.
— Так вот — провел недель пять на лоне природы. «Лес да поляны, безлюдье кругом» и так далее. Вышел на поляну, на пожог, а из ельника лезет Туробоев. Ружье под мышкой, как и у меня. Спрашивает: «Кажется, знакомы?» — «Ух, говорю, еще как знакомы!» Хотелось всадить в морду ему заряд дроби. Но — запнулся за какое-то но. Культурный
человек все-таки, и знаю, что
существует «Уложение о наказаниях уголовных». И знал, что с Алиной у него —
не вышло. Ну, думаю, черт с тобой!
— Право, было бы
не плохо, если б
существовали города для отживших
людей.
В двух этих мужиках как будто было нечто аллегорическое и утешительное. Может быть, все
люди ловят несуществующего сома, зная, что сом —
не существует, но скрывая это друг от друга?..
Говорила чья-то круглая, мягкая спина в измятой чесунче, чесунча на спине странно шевелилась, точно под нею бегали мыши, в спину неловко вставлена лысоватая голова с толстыми ушами синеватого цвета. Самгин подумал, что большинство
людей и физически тоже безобразно. А простых
людей как будто и вовсе
не существует. Некоторые притворяются простыми, но, в сущности, они подобны алгебраическим задачам с тремя — со многими — неизвестными.
— У меня, знаешь, иногда ночуют, живут большевики. Н-ну, для них моего вопроса
не существует. Бывает изредка товарищ Бородин,
человек удивительный,
человек, скажу, математически упрощенный…
«Есть
люди, которые живут, неустанно, как жернова — зерна, перемалывая разнородно тяжелые впечатления бытия, чтобы открыть в них что-то или превратить в ничто. Такие
люди для этой толпы идиотов
не существуют. Она —
существует».
— Хороших
людей я
не видал. И
не ожидаю,
не хочу видеть.
Не верю, что
существуют. Хороших
людей — после смерти делают. Для обмана.
«Представление отечество недоступно
человеку массы. “Мы —
не русские, мы — самарские”. Отечество — это понятие интеллектуальной силы. Если нет знания истории отечества, оно —
не существует».
— Теперь вы знаете роковую тайну моего горького существования! — продолжал генерал, покуда я, вне себя от изумления, смотрел на него, — покамест, я был субалтерн — и штаб-офицером,
не существовало человека, который при встрече со мной не говорил: вот отважный Пупон!
Неточные совпадения
Одет в военного покроя сюртук, застегнутый на все пуговицы, и держит в правой руке сочиненный Бородавкиным"Устав о неуклонном сечении", но, по-видимому,
не читает его, а как бы удивляется, что могут
существовать на свете
люди, которые даже эту неуклонность считают нужным обеспечивать какими-то уставами.
— Почему же? Мне кажется, что для образованных
людей, — сказал Михайлов, — спора уже
не может
существовать.
Это был решительно
человек, для которого
не существовало сомнений вовсе; и сколько у них заметно было шаткости и робости в предположениях, столько у него твердости и уверенности.
Затем писавшая упоминала, что омочает слезами строки нежной матери, которая, протекло двадцать пять лет, как уже
не существует на свете; приглашали Чичикова в пустыню, оставить навсегда город, где
люди в душных оградах
не пользуются воздухом; окончание письма отзывалось даже решительным отчаяньем и заключалось такими стихами:
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен
человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать,
существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто
не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).