Неточные совпадения
Нехаева
не уезжала. Клим находил, что здоровье ее становится
лучше, она меньше кашляет и даже как будто пополнела. Это
очень беспокоило его, он слышал, что беременность
не только задерживает развитие туберкулеза, но иногда излечивает его. И мысль, что у него может быть ребенок от этой девицы, пугала Клима.
— Знаешь, я с первых дней знакомства с ним чувствовала, что ничего
хорошего для меня в этом
не будет. Как все неудачно у меня, Клим, — сказала она, вопросительно и с удивлением глядя на него. —
Очень ушибло меня это. Спасибо Лиде, что вызвала меня к себе, а то бы я…
— В деревне я чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но
не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный мужик,
очень хороший актер и человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он
не верит: он вообще неверующий…
— Он имел
очень хороший организм, но немножко усердный пил красное вино и ел жирно. Он
не хотел хорошо править собой, как крестьянин, который едет на чужой коне.
— Нет, уверяю вас, — это так, честное слово! — несколько более оживленно и все еще виновато улыбаясь, говорил Кумов. — Я
очень много видел таких; один духобор —
хороший человек был, но ему сшили тесные сапоги, и, знаете, он так злился на всех, когда надевал сапоги, — вы
не смейтесь! Это
очень… даже страшно, что из-за плохих сапог человеку все делается ненавистно.
— Он
очень милый старик, даже либерал, но — глуп, — говорила она, подтягивая гримасами веки, обнажавшие пустоту глаз. — Он говорит: мы
не торопимся, потому что хотим сделать все как можно
лучше; мы терпеливо ждем, когда подрастут люди, которым можно дать голос в делах управления государством. Но ведь я у него
не конституции прошу, а покровительства Императорского музыкального общества для моей школы.
— Конечно,
не плохо, что Плеве ухлопали, — бормотал он. — А все-таки это значит изводить бактерий, как блох, по одной штучке. Говорят — профессура в политику тянется, а? Покойник Сеченов
очень верно сказал о Вирхове: «
Хороший ученый — плохой политик». Вирхов это оправдал: дрянь-политику делал.
«В ней действительно есть много простого, бабьего.
Хорошего, дружески бабьего», — нашел он подходящие слова. «Завтра уедет…» — скучно подумал он, допил вино, встал и подошел к окну. Над городом стояли облака цвета красной меди,
очень скучные и тяжелые. Клим Самгин должен был сознаться, что ни одна из женщин
не возбуждала в нем такого волнения, как эта — рыжая. Было что-то обидное в том, что неиспытанное волнение это возбуждала женщина, о которой он думал
не лестно для нее.
— Устала я и говорю, может быть, грубо, нескладно, но я говорю с
хорошим чувством к тебе. Тебя —
не первого такого вижу я, много таких людей встречала. Супруг мой
очень преклонялся пред людями, которые стремятся преобразить жизнь, я тоже неравнодушна к ним. Я — баба, — помнишь, я сказала: богородица всех религий? Мне верующие приятны, даже если у них религия без бога.
— Да, как будто нахальнее стал, — согласилась она, разглаживая на столе документы, вынутые из пакета. Помолчав, она сказала: — Жалуется, что никто у нас ничего
не знает и
хороших «Путеводителей» нет. Вот что, Клим Иванович, он все-таки едет на Урал, и ему нужен русский компаньон, — я, конечно, указала на тебя. Почему? — спросишь ты. А — мне
очень хочется знать, что он будет делать там. Говорит, что поездка займет недели три, оплачивает дорогу, содержание и — сто рублей в неделю. Что ты скажешь?
«Это — что же — ревность?» — спросил он себя, усмехаясь, и,
не ответив, вдруг почувствовал, что ему хотелось бы услышать о Марине что-то
очень хорошее, необыкновенное.
Конь был
хороший, бежал бойко, в понуканиях
не нуждался, и
очень нелепо было видеть, что его заставили везти такой изношенный экипаж.
Из окна, у которого Женни приютилась с своим рабочим столиком, был если
не очень хороший, то очень просторный русский вид. Городок был раскинут по правому, высокому берегу довольно большой, но вовсе не судоходной реки Саванки, значащейся под другим названием в числе замечательнейших притоков Оки. Лучшая улица в городе была Московская, по которой проходило курское шоссе, а потом Рядская, на которой были десятка два лавок, два трактирных заведения и цирюльня с надписью, буквально гласившею:
Неточные совпадения
Хлестаков. Прощайте, Антон Антонович!
Очень обязан за ваше гостеприимство. Я признаюсь от всего сердца: мне нигде
не было такого
хорошего приема. Прощайте, Анна Андреевна! Прощайте, моя душенька Марья Антоновна!
Либеральная партия говорила или,
лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич
не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и
не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить было бы
очень весело.
— Да постой. Разве я заискиваю? Я нисколько
не заискиваю. А молодой человек, и
очень хороший, влюбился, и она, кажется…
— О, да, это
очень… — сказал Степан Аркадьич, довольный тем, что будут читать и дадут ему немножко опомниться. «Нет, уж видно
лучше ни о чем
не просить нынче» — думал он, — только бы,
не напутав, выбраться отсюда».
«
Не была ли растрепана?» подумала она; но увидав восторженную улыбку, которую вызывали в его воспоминании эти подробности, она почувствовала, что, напротив, впечатление, произведенное ею, было
очень хорошее. Она покраснела и радостно засмеялась.