Неточные совпадения
Он говорил с Макаровым задорно взвизгивая и тоном
человека, который, чего-то опасаясь, готов к защите, надменно выпячивая грудь, откидывал голову, бегающие глазки его останавливались настороженно, недоверчиво и как бы ожидая
необыкновенного.
Потер озябшие руки и облегченно вздохнул. Значит, Нехаева только играла роль
человека, зараженного пессимизмом, играла для того, чтоб, осветив себя
необыкновенным светом, привлечь к себе внимание мужчины. Так поступают самки каких-то насекомых. Клим Самгин чувствовал, что к радости его открытия примешивается злоба на кого-то. Трудно было понять: на Нехаеву или на себя? Или на что-то неуловимое, что не позволяет ему найти точку опоры?
— Как все это странно… Знаешь — в школе за мной ухаживали настойчивее и больше, чем за нею, а ведь я рядом с нею почти урод. И я очень обижалась — не за себя, а за ее красоту. Один… странный
человек, Диомидов, непросто — Демидов, а — Диомидов, говорит, что Алина красива отталкивающе. Да, так и сказал. Но… он
человек необыкновенный, его хорошо слушать, а верить ему трудно.
Оно — не в том, что говорит Лидия, оно прячется за словами и повелительно требует, чтоб Клим Самгин стал другим
человеком, иначе думал, говорил, — требует какой-то
необыкновенной откровенности.
Клим съежился, теснимый холодной сыростью, досадными думами о
людях, которые умеют восторженно говорить
необыкновенные глупости, и о себе,
человеке, который все еще не может создать свою систему фраз.
Этот труд и эта щедрость внушали мысль, что должен явиться
человек необыкновенный, не только потому, что он — царь, а по предчувствию Москвой каких-то особенных сил и качеств в нем.
— Екатерина Великая скончалась в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину было ясно, что москвич верит в возможность каких-то великих событий, и ясно было, что это — вера многих тысяч
людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра явится
необыкновенный и, может быть, грозный
человек, которого Россия ожидает целое столетие и который, быть может, окажется в силе сказать духовно растрепанным, распущенным
людям...
— Будучи несколько, — впрочем, весьма немного, — начитан и зная Европу, я нахожу, что в лице интеллигенции своей Россия создала нечто совершенно исключительное и огромной ценности. Наши земские врачи, статистики, сельские учителя, писатели и вообще духовного дела
люди — сокровище
необыкновенное…
— Я не хотела стеснять тебя. Ты — большой
человек…
необыкновенный. Женщина-мать эгоистичнее, чем просто женщина. Ты понимаешь?
Из новых
людей около Прейса интересен был Змиев, высокий, худощавый
человек, одетый в сюртучок
необыкновенного фасона, с пухлым лицом сельской попадьи и теплым голосом няньки, рассказывающей сказку.
Говорил он не озлобленно, а как
человек, хотя и рассерженный, но хорошо знающий, как надобно исправлять чужие ошибки, и готовый немедля взяться за это. В полосатой фуфайке жокея, в каких-то
необыкновенного цвета широких кальсонах, он доставал из корзины свертки и, наклонив кудлатую голову, предлагал Самгину...
На него смотрели
человек пятнадцать, рассеянных по комнате, Самгину казалось, что все смотрят так же, как он: брезгливо, со страхом, ожидая
необыкновенного. У двери сидела прислуга: кухарка, горничная, молодой дворник Аким; кухарка беззвучно плакала, отирая глаза концом головного платка. Самгин сел рядом с
человеком, согнувшимся на стуле, опираясь локтями о колена, охватив голову ладонями.
Он взял ее руки и стал целовать их со всею нежностью, на какую был способен. Его настроила лирически эта бедность, покорная печаль вещей, уставших служить
людям, и
человек, который тоже покорно, как вещь, служит им. Совершенно
необыкновенные слова просились на язык ему, хотелось назвать ее так, как он не называл еще ни одну женщину.
«С холодной душой идут, из любопытства», — думал он, пренебрежительно из-под очков посматривая на разнолицых, топтавшихся на месте
людей. Сам он, как всегда, чувствовал себя в толпе совершенно особенным, чужим
человеком и убеждал себя, что идет тоже из любопытства; убеждал потому, что у него явилась смутная надежда: а вдруг произойдет нечто
необыкновенное?
Туробоев пришел вечером в крещеньев день. Уже по тому, как он вошел, не сняв пальто, не отогнув поднятого воротника, и по тому, как иронически нахмурены были его красивые брови, Самгин почувствовал, что
человек этот сейчас скажет что-то
необыкновенное и неприятное. Так и случилось. Туробоев любезно спросил о здоровье, извинился, что не мог прийти, и, вытирая платком отсыревшую, остренькую бородку, сказал...
Но в этот вечер они смотрели на него с вожделением, как смотрят любители вкусно поесть на редкое блюдо. Они слушали его рассказ с таким безмолвным напряжением внимания, точно он столичный профессор, который читает лекцию в глухом провинциальном городе обывателям, давно стосковавшимся о
необыкновенном. В комнате было тесно, немножко жарко, в полумраке сидели согнувшись покорные
люди, и было очень хорошо сознавать, что вчерашний день — уже история.
Но взволнован был весь город, все грамотные
люди угрюмо чувствовали, что случилось
необыкновенное, устрашающее.
В этой массе было нечто
необыкновенное для толпы
людей; все вокруг Самгина поняли это и подавленно притихли.
— Есть и среди
людей имитации
необыкновенных…
— Послушай, — прервал ее Самгин и заговорил тихо, поспешно и очень заботливо выбирая слова: — Ты женщина исключительно интересная,
необыкновенная, — ты знаешь это. Я еще не встречал
человека, который возбуждал бы у меня такое напряженное желание понять его… Не сердись, но…
«Дома у меня — нет, — шагая по комнате, мысленно возразил Самгин. — Его нет не только в смысле реальном: жена, дети, определенный круг знакомств, приятный друг, умный
человек, приблизительно равный мне, — нет у меня дома и в смысле идеальном, в смысле внутреннего уюта… Уот Уитмэн сказал, что
человеку надоела скромная жизнь, что он жаждет грозных опасностей, неизведанного,
необыкновенного… Кокетство анархиста…
— Очень революция, знаете, приучила к
необыкновенному. Она, конечно, испугала, но учила, чтоб каждый день приходил с
необыкновенным. А теперь вот свелось к тому, что Столыпин все вешает, вешает
людей и все быстро отупели. Старичок Толстой объявил: «Не могу молчать», вышло так, что и он хотел бы молчать-то, да уж такое у него положение, что надо говорить, кричать…
— Ведь вот я — почему я выплясываю себя пред вами? Скорее познакомиться хочется. Вот про вас Иван рассказывает как про
человека в самом деле
необыкновенного, как про одного из таких, которые имеют несчастье быть умнее своего времени… Кажется, так он сказал…
— Пустые — хотел ты сказать. Да, но вот эти
люди — Орехова, Ногайцев — делают погоду. Именно потому, что — пустые, они с
необыкновенной быстротой вмещают в себя все новое: идеи, программы, слухи, анекдоты, сплетни. Убеждены, что «сеют разумное, доброе, вечное». Если потребуется, они завтра будут оспаривать радости и печали, которые утверждают сегодня…
Самгин замолчал, отмечая знакомых: почти бежит, толкая
людей, Ногайцев, в пиджаке из чесунчи, с лицом, на котором сияют восторг и пот, нерешительно шагает длинный Иеронимов, держа себя пальцами левой руки за ухо, наклонив голову, идет Пыльников под руку с высокой дамой в белом и в
необыкновенной шляпке, важно выступает Стратонов с толстой палкой в руке, рядом с ним дергается Пуришкевич, лысенький, с бесцветной бородкой, и шагает толсторожий Марков, похожий на празднично одетого бойца с мясной бойни.
Клим Иванович Самгин был одет тепло, удобно и настроен мужественно, как и следовало
человеку, призванному участвовать в историческом деле. Осыпанный снегом
необыкновенный извозчик в синей шинели с капюшоном, в кожаной финской шапке, краснолицый, усатый, очень похожий на портрет какого-то исторического генерала, равнодушно, с акцентом латыша заявил Самгину, что в гостиницах нет свободных комнат.
За оградой явилась
необыкновенной плотности толпа
людей, в центре первого ряда шагал с красным знаменем в руках высокий, широкоплечий, черноусый, в полушубке без шапки, с надорванным рукавом на правом плече.