Неточные совпадения
Из облака радужной пыли выехал бородатый извозчик, товарищи сели в экипаж и через несколько минут ехали по
улице города, близко к панели. Клим рассматривал людей;
толстых здесь больше, чем в Петербурге, и
толстые, несмотря
на их бороды, были похожи
на баб.
Мать сидела против него, как будто позируя портретисту. Лидия и раньше относилась к отцу не очень ласково, а теперь говорила с ним небрежно, смотрела
на него равнодушно, как
на человека, не нужного ей. Тягостная скука выталкивала Клима
на улицу. Там он видел, как пьяный мещанин покупал у
толстой, одноглазой бабы куриные яйца, брал их из лукошка и, посмотрев сквозь яйцо
на свет, совал в карман, приговаривая по-татарски...
— Обожаю Москву! Горжусь, что я — москвич! Благоговейно — да-с! — хожу по одним
улицам со знаменитейшими артистами и учеными нашими! Счастлив снять шапку пред Васильем Осиповичем Ключевским,
Толстого, Льва — Льва-с! — дважды встречал. А когда Мария Ермолова
на репетицию едет, так я
на колени среди
улицы встать готов, — сердечное слово!
Вечерами он уходил с
толстой палкой в руке, надвинув котелок
на глаза, и, встречая его в коридоре или
на улице, Самгин думал, что такими должны быть агенты тайной полиции и шулера.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то
улицу и наткнулся
на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом;
на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках,
толстая женщина, стоя
на коленях, перевязывала ему ногу выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно...
Вход в
улицу, где он жил, преграждали
толстые полицейские
на толстых лошадях и несколько десятков любопытствующих людей; они казались мелкими, и Самгин нашел в них нечто однообразное, как в арестантах. Какой-то серенький, бритый сказал...
Через час Самгин шагал рядом с ним по панели, а среди
улицы за гробом шла Алина под руку с Макаровым; за ними — усатый человек, похожий
на военного в отставке, небритый, точно в плюшевой маске
на сизых щеках, с
толстой палкой в руке, очень потертый; рядом с ним шагал, сунув руки в карманы рваного пиджака, наклоня голову без шапки, рослый парень, кудрявый и весь в каких-то театрально кудрявых лохмотьях; он все поплевывал сквозь зубы под ноги себе.
Он проехал, не глядя
на солдат, рассеянных по
улице, — за ним, подпрыгивая в седлах, снова потянулись казаки; один из последних, бородатый, покачнулся в седле, выхватил из-под мышки солдата узелок, и узелок превратился в
толстую змею мехового боа; солдат взмахнул винтовкой, но бородатый казак и еще двое заставили лошадей своих прыгать, вертеться, — солдаты рассыпались, прижались к стенам домов.
Город шумел глухо, раздраженно, из
улицы на площадь вышли голубовато-серые музыканты, увешанные тусклой медью труб, выехали два всадника, один —
толстый, другой — маленький, точно подросток, он подчеркнуто гордо сидел
на длинном, бронзовом, тонконогом коне. Механически шагая, выплыли мелкие плотно сплюснутые солдатики свинцового цвета.
Около полудня в конце
улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел
толстый человек с цилиндром
на голове, против него — двое вызолоченных военных, третий — рядом с шофером. Часть охранников изобразила прохожих, часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах домов, а Клим Иванович Самгин, глядя из-за косяка окна, подумал, что
толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать
на год раньше —
на юбилей Романовых.
— Господа. Его сиятельс… — старик не договорил слова, оно окончилось тихим удивленным свистом сквозь зубы. Хрипло, по-медвежьи рявкая,
на двор вкатился грузовой автомобиль, за шофера сидел солдат с забинтованной шеей, в фуражке, сдвинутой
на правое ухо, рядом с ним — студент, в автомобиле двое рабочих с винтовками в руках, штатский в шляпе, надвинутой
на глаза, и
толстый, седобородый генерал и еще студент.
На улице стало более шумно, даже прокричали ура, а в ограде — тише.
Он был так велик, что Самгину показалось: человек этот,
на близком от него расстоянии, не помещается в глазах, точно колокольня. В ограде пред дворцом и даже за оградой,
на улице, становилось все тише, по мере того как Родзянко все более раздувался,
толстое лицо его набухало кровью, и неистощимый жирный голос ревел...
Неточные совпадения
Кое-где просто
на улице стояли столы с орехами, мылом и пряниками, похожими
на мыло; где харчевня с нарисованною
толстою рыбою и воткнутою в нее вилкою.
Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. Второй этаж выступал
на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго; весь дом с своей ветхой резьбой, двумя
толстыми столбами внизу, острой черепичной кровлей и протянутым в виде клюва воротом
на чердаке казался огромной, сгорбленной птицей.
Две пары дюжих волов всякий раз высовывали свои головы из плетеного сарая
на улицу и мычали, когда завидывали шедшую куму — корову, или дядю —
толстого быка.
В пятницу и субботу
на Масленой вся
улица между Купеческим клубом и особняком Ляпиных была аккуратно уложена
толстым слоем соломы.
Иногда он неожиданно говорил мне слова, которые так и остались со мною
на всю жизнь. Рассказываю я ему о враге моем Клюшникове, бойце из Новой
улицы,
толстом большеголовом мальчике, которого ни я не мог одолеть в бою, ни он меня. Хорошее Дело внимательно выслушал горести мои и сказал: