Неточные совпадения
Каждое утро,
в девять часов, Клим и Дронов поднимались
в мезонин к Томилину и до полудня сидели
в маленькой комнате, похожей
на чулан, куда
в беспорядке брошены три стула,
стол, железный умывальник, скрипучая деревянная койка и множество книг.
— Светлее стало, — усмехаясь заметил Самгин, когда исчезла последняя темная фигура и дворник шумно запер калитку. Иноков ушел, топая, как лошадь, а Клим посмотрел
на беспорядок в комнате, бумажный хаос
на столе, и его обняла усталость; как будто жандарм отравил воздух своей ленью.
Лунная ночь. На земле лежат густые, тяжелые тени.
На столе в беспорядке набросано много хлеба, огурцов, яиц, стоят бутылки с пивом. Горят свечи в абажурах. Аграфена моет посуду. Ягодин, сидя на стуле с палкой в руке, курит. Слева стоят Татьяна, Надя, Левшин. Все говорят тихо, пониженными голосами и как будто прислушиваясь к чему-то. Общее настроение — тревожного ожидания.
Темно, низко и страшно бедно было в этой комнатке, направо кожаный диванчик, перед ним старый ломберный стол,
на столе в беспорядке несколько книжек и листов исписанной бумаги.
Неточные совпадения
Толстоногий
стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами; по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, [Гуфеланд Христофор (1762–1836) — немецкий врач, автор широко
в свое время популярной книги «Искусство продления человеческой жизни».] вензель из волос
в черной рамке и диплом под стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы;
на полках
в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки;
в одном углу стояла сломанная электрическая машина.
Вдруг глаза его остановились
на знакомых предметах: вся комната завалена была его добром.
Столы в пыли; стулья, грудой наваленные
на кровать; тюфяки, посуда
в беспорядке, шкафы.
Она посмотрела
на измятые, шитые подушки,
на беспорядок,
на запыленные окна,
на письменный
стол, перебрала несколько покрытых пылью бумаг, пошевелила перо
в сухой чернильнице и с изумлением поглядела
на него.
Зато внизу, у Николая Васильевича, был полный
беспорядок. Старые предания мешались там с следами современного комфорта. Подле тяжелого буля стояла откидная кушетка от Гамбса, высокий готический камин прикрывался ширмами с картинами фоблазовских нравов,
на столах часто утро заставало остатки ужина,
на диване можно было найти иногда женскую перчатку, ботинку,
в уборной его — целый магазин косметических снадобьев.
Они прошли через сени, через жилую избу хозяев и вошли
в заднюю комнатку,
в которой стояла кровать Марка.
На ней лежал тоненький старый тюфяк, тощее ваточное одеяло, маленькая подушка.
На полке и
на столе лежало десятка два книг,
на стене висели два ружья, а
на единственном стуле
в беспорядке валялось несколько белья и платья.