Неточные совпадения
— Дурачок! Чтоб не страдать. То есть — чтоб его,
народ, научили жить не страдая. Христос тоже Исаак, бог отец отдал его в жертву
народу. Понимаешь:
тут та же сказка о жертвоприношении Авраамовом.
— Попер, идол! — завистливо сказал хромой и вздохнул, почесывая подбородок. — А колокольчик-то этот около, слышь, семнадцати пудов, да — в лестницу нести.
Тут, в округе, против этого кузнеца никого нет. Он всех бьет. Пробовали и его, — его, конечно, массыей
народа надобно бить — однакож и это не вышло.
— Сообразите же, насколько трудно при таких условиях создавать общественное мнение и руководить им. А
тут еще являются люди, которые уверенно говорят: «Чем хуже — тем лучше». И, наконец, — марксисты, эти квазиреволюционеры без любви к
народу.
— Позвольте! Это уж напрасно, — сказал тоном обиженного человека кто-то за спиною Самгина. —
Тут происходит событие, которое надо понимать как единение
народа с царем…
— Извините. Я фабричных знаю-с, — продолжал он шептать. — Это —
народ особенный, им — наплевать на все, вот что!
Тут один не пожелал кривить душою, арестовали его…
— Конечно, если это войдет в привычку — стрелять, ну, это — плохо, — говорил он, выкатив глаза. —
Тут, я думаю, все-таки сокрыта опасность, хотя вся жизнь основана на опасностях. Однако ежели молодые люди пылкого характера выламывают зубья из гребня — чем же мы причешемся? А нам, Варвара Кирилловна, причесаться надо, мы —
народ растрепанный, лохматый. Ах, господи! Уж я-то знаю, до чего растрепан человек…
— А знаешь, — здесь Лидия Варавка живет, дом купила. Оказывается — она замужем была, овдовела и — можешь представить? — ханжой стала, занимается религиозно-нравственным возрождением
народа, это — дочь цыганки и Варавки! Анекдот, брат, — верно? Богатая дама. Ее
тут обрабатывает купчиха Зотова, торговка церковной утварью, тоже, говорят, сектантка, но — красивейшая бабища…
— Кричит: продавайте лес, уезжаю за границу! Какому черту я продам, когда никто ничего не знает, леса мужики жгут, все — испугались… А я — Блинова боюсь, он
тут затевает что-то против меня, может быть, хочет голубятню поджечь. На днях в манеже был митинг «Союза русского
народа», он там орал: «Довольно!» Даже кровь из носа потекла у идиота…
— Толстой-то, а? В мое время… в годы юности, молодости моей, — Чернышевский, Добролюбов, Некрасов — впереди его были. Читали их, как отцов церкви, я ведь семинарист. Верования строились по глаголам их. Толстой незаметен был. Тогда учились думать о
народе, а не о себе. Он — о себе начал. С него и пошло это… вращение человека вокруг себя самого. Каламбур
тут возможен: вращение вокруг частности — отвращение от целого… Ну — до свидания… Ухо чего-то болит… Прошу…
Всякий
народ тут: чиновные и нечиновные, больные и здоровые, канальи и честные люди, бонапартисты и простые, застенчивые люди, которые никак не могут прийти в себя от изумления, какое горькое волшебство привело их в соприкосновение со всем этим людом, которого они не искали и незнание которого составляло одну из счастливейших привилегий их существования.
Неточные совпадения
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны
тут. // А дальше, где кончается // Отава подкошенная, //
Народу тьма! Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
Пускай
народу ведомо, // Что целые селения // На попрошайство осенью, // Как на доходный промысел, // Идут: в народной совести // Уставилось решение, // Что больше
тут злосчастия, // Чем лжи, — им подают.
Я слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И
тут Ермил про мельницу //
Народу рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства долгого, // Ни кабаком самим // Еще
народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы
тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа
народа русского… // О сеятель! приди!..
Да волостному писарю // Пришла
тут мысль счастливая, // Он про Ермилу Гирина // Начальнику сказал: // —
Народ поверит Гирину, //
Народ его послушает…