Неточные совпадения
«Какой безжалостной надобно быть, какое надо иметь холодное сердце, для того, чтобы обманывать больного
мужа, — возмущенно
думал Самгин. — И — мать, как бесцеремонно, грубо она вторгается в мою жизнь».
На темном фоне стен четко выступали фарфоровые фигурки. Самгин
подумал, что Елизавета Спивак чужая здесь, что эта комната для мечтательной блондинки, очень лирической, влюбленной в
мужа и стихи. А эта встала и, поставив пред
мужем ноты, спела незнакомую Климу бравурную песенку на французском языке, закончив ее ликующим криком...
Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с
мужем. В этот вечер она казалась старше лет на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему
думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется подойти к ней, положить голову на колени ей и еще раз испытать то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик дяди Хрисанфа...
— Вообразить не могла, что среди вашего брата есть такие… милые уроды. Он перелистывает людей, точно книги. «Когда же мы венчаемся?» — спросила я. Он так удивился, что я почувствовала себя калуцкой дурой. «Помилуй, говорит, какой же я
муж, семьянин?» И я сразу поняла: верно, какой он
муж? А он — еще: «Да и ты, говорит, разве ты для семейной жизни с твоими данными?» И это верно,
думаю. Ну, конечно, поплакала. Выпьем. Какая это прелесть, рябиновая!
Елизавета Львовна стояла, скрестив руки на груди. Ее застывший взгляд остановился на лице
мужа, как бы вспоминая что-то; Клим
подумал, что лицо ее не печально, а только озабоченно и что хотя отец умирал тоже страшно, но как-то более естественно, более понятно.
«Вот окрик
мужа», —
подумал Клим.
— В-вывезли в лес, раздели догола, привязали руки, ноги к березе, близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое —
муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы
подумайте! — ведь они и в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
«Племянника — не любит, — отметил Самгин. — Впрочем, он племянник ее
мужа». И,
подумав, Самгин сказал себе...
— Мой
муж — старый народник, — оживленно продолжала Елена. — Он любит все это: самородков, самоучек… Самоубийц, кажется, не любит. Самодержавие тоже не любит, это уж такая старинная будничная привычка, как чай пить. Я его понимаю: люди, отшлифованные гимназией, университетом, довольно однообразны,
думают по книгам, а вот такие… храбрецы вламываются во все за свой страх. Варвары… Я — за варваров, с ними не скучно!
Весной Елена повезла
мужа за границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался, хороню здесь». Через несколько дней она приехала, покрасив волосы на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин
подумал, что именно это раздражало ее. Но оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей деньги по полису Прозорова на ее имя.
Неточные совпадения
«Ах, боже мой!» —
думаю себе и так обрадовалась, что говорю
мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, —
думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! —
думаю себе.
Г-жа Простакова. Успеем, братец. Если ей это сказать прежде времени, то она может еще
подумать, что мы ей докладываемся. Хотя по
муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.
Писать и входить в сношения с
мужем ей было мучительно и
подумать: она могла быть спокойна, только когда не
думала о
муже.
Кити видела, что с
мужем что-то сделалось. Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил уйти от нее, сказав, что ему нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник —
думал он, — а тут дела не праздничные, которые не ждут и без которых жить нельзя».
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где
муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не
думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.