Неточные совпадения
Не дожидаясь, когда встанет жена, Самгин пошел к дантисту. День был хороший, в небе цвело серебряное солнце, похожее на хризантему; в воздухе играл звон
колоколов, из церквей, от поздней обедни, выходил дородный
московский народ.
Остановясь среди комнаты, глядя в дым своей папиросы, он пропустил перед собою ряд эпизодов: гибель Бориса Варавки, покушение Макарова на самоубийство, мужиков, которые поднимали
колокол «всем миром», других, которые сорвали замок с хлебного магазина, 9 Января,
московские баррикады — все, что он пережил, вплоть до убийства губернатора.
Пред ним, одна за другой, мелькали, точно падая куда-то, полузабытые картины: полиция загоняет
московских студентов в манеж, мужики и бабы срывают замок с двери хлебного «магазина», вот поднимают
колокол на колокольню; криками ура встречают голубовато-серого царя тысячи обывателей Москвы, так же встречают его в Нижнем Новгороде, тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом, поет «Боже, царя храни», кричит ура.
Неточные совпадения
Колокол ударял твердо и определенно по одному разу в две или даже в три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы, в красной церкви напротив Тушара, — в старинной
московской церкви, которую я так помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «в столпах», — и что теперь только что минула Святая неделя и на тощих березках в палисаднике тушаровского дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
Московские заводы — Финляндского, Оловянищникова и Самгина привезли огромные и мелкие
колокола.
Тысяча пятьсот шестьдесят пятого года, июня двадцать четвертого, в день Ивана Купалы все
колокола московские раскачались с самого утра и звонили без умолку.
Беспрестанно читаешь в русских книгах и даже в некоторых журналах: то «белорусский край щедро наделен всеми дарами природы»; то «в русских деревнях между крестьянками сплошь да рядом встретишь таких красавиц, какие и в Италии чрезвычайно редки»; то «довольные сердца русского народа так сильно бьются, что бой их заглушает звуки
колоколов московских».
Тут сердце Марфы наконец затрепетало: она спешила на Великую площадь, сама ударила в вечевой
колокол, объявила гражданам о начале решительной битвы, стала на Вадимовом месте, устремила взор на
московскую дорогу и казалась неподвижною.