Неточные совпадения
Часа через три брат разбудил его, заставил умыться и снова повел к Премировым. Клим
шел безвольно, заботясь лишь о том, чтоб скрыть свое раздражение. В столовой было тесно, звучали аккорды рояля,
Марина кричала, притопывая ногой...
— Есть лишний билет в оперу —
идешь? Я взял для себя, но не могу
идти,
идут Марина и Кутузов.
Идти к ней вечером — не хотелось, но он сообразил, что, если не
пойдет, она явится сама и, возможно, чем-нибудь скомпрометирует его в глазах брата, нахлебников,
Марины.
Она легко поднялась с дивана и, покачиваясь,
пошла в комнату
Марины, откуда доносились крики Нехаевой; Клим смотрел вслед ей, улыбаясь, и ему казалось, что плечи, бедра ее хотят сбросить ткань, прикрывающую их. Она душилась очень крепкими духами, и Клим вдруг вспомнил, что ощутил их впервые недели две тому назад, когда Спивак, проходя мимо него и напевая романс «На холмах Грузии», произнесла волнующий стих...
Он быстро
пошел в комнату
Марины, где Кутузов, развернув полы сюртука, сунув руки в карманы, стоял монументом среди комнаты и, высоко подняв брови, слушал речь Туробоева; Клим впервые видел Туробоева говорящим без обычных гримас и усмешечек, искажавших его красивое лицо.
Решил
пойти к брату и убедить его, что рассказ о
Марине был вызван естественным чувством обиды за человека, которого обманывают. Но, пока он мылся, одевался, оказалось, что брат и Кутузов уехали в Кронштадт.
— Да! — знаешь, кого я встретила?
Марину. Она тоже вдова, давно уже. Ах, Клим, какая она! Огромная, красивая и… торгует церковной утварью! Впрочем — это мелочь. Она — удивительна! Торговля — это ширма. Я не могу рассказать тебе о ней всего, — наш поезд
идет в двенадцать тридцать две.
Она замолчала. Самгин тоже не чувствовал желания говорить. В поучениях
Марины он подозревал иронию, намерение раздразнить его, заставить разговориться. Говорить с нею о поручении Гогина при Дуняше он не считал возможным. Через полчаса он
шел под руку с Дуняшей по широкой улице, ярко освещенной луной, и слушал торопливый говорок Дуняши.
Идти рядом с
Мариной Самгину было неловко, — горожане щупали его бесцеремонно любопытными взглядами, поталкивали, не извиняясь.
— Ну —
пойдем, — предложила
Марина. Самгин отрицательно качнул головою, но она взяла его под руку и повела прочь. Из биллиардной выскочил, отирая руки платком, высокий, тонконогий офицер, — он побежал к буфету такими мелкими шагами, что
Марина заметила...
На лестнице
Марина выпустила руку Самгина, — он тотчас же сошел вниз в гардеробную, оделся и
пошел домой. Густо падали хлопья снега, тихонько шуршал ветер, уплотняя тишину.
— Эге-е! — насмешливо раздалось из сумрака, люди заворчали, зашевелились. Лидия привстала, взмахнув рукою с ключом, чернобородый Захарий
пошел на голос и зашипел; тут Самгину показалось, что
Марина улыбается. Но осторожный шумок потонул в быстром потоке крикливой и уже почти истерической речи Таисьи.
Пошли пешком,
Марина говорила...
—
Пойду, взгляну, что с ней, — сказала
Марина, вставая. Безбедов спросил...
Марина и Лидия
шли впереди, их сопровождал Безбедов, и это напомнило Самгину репродукцию с английской картины: из ворот средневекового, нормандского замка величественно выходит его владелица с тонконогой, борзой собакой и толстым шутом.
Тетушка, остановясь, позвала его, он быстро побежал вперед, а Самгин, чувствуя себя лишним, свернул на боковую дорожку аллеи, — дорожка тянулась между молодых сосен куда-то вверх.
Шел Самгин медленно, смотрел под ноги себе и думал о том, какие странные люди окружают
Марину: этот кучер, Захарий, Безбедов…
Он мотнул головой и
пошел прочь, в сторону, а Самгин, напомнив себе: «Слабоумный», — воротился назад к дому, чувствуя в этой встрече что-то нереальное и снова подумав, что
Марину окружают странные люди. Внизу, у конторы, его встретили вчерашние мужики, но и лысый и мужик с чугунными ногами были одеты в добротные пиджаки, оба — в сапогах.
Кучер, благообразный, усатый старик, похожий на переодетого генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они
шли гуськом друг за другом, и никто из них не снял шапки, а солдат, приостановясь, развертывая кисет, проводил коляску сердитым взглядом исподлобья.
Марина, прищурясь, покусывая губы, оглядывалась по сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза смотрят различно.
Самгин
пошел и дорогой подумал, что он утверждает в правах наследства не Турчанинова, молодого, наивного иностранца, а вдову купца первой гильдии
Марину Петровну Зотову.
Да,
Марина отвлекает на себя его тревожные мысли, она — самое существенное в жизни его, и если раньше он куда-то
шел, то теперь остановился пред нею или рядом с ней.
Марина не пошевелилась, а круг
пошел медленнее, но лысый, взмахнув руками, сказал...
В этой тревоге он прожил несколько дней, чувствуя, что тупеет, подчиняется меланхолии и — боится встречи с
Мариной. Она не являлась к нему и не звала его, — сам он
идти к ней не решался. Он плохо спал, утратил аппетит и непрерывно прислушивался к замедленному течению вязких воспоминаний, к бессвязной смене однообразных мыслей и чувств.
У него неожиданно возник — точно подкрался откуда-то из темного уголка мозга — вопрос: чего хотела
Марина, крикнув ему: «Ох, да
иди, что ли!» Хотела она, чтобы он ушел, или — чтоб остался с нею? Прямого ответа на этот вопрос он не искал, понимая, что, если
Марина захочет, — она заставит быть ее любовником. Завтра же заставит. И тут он снова унизительно видел себя рядом с нею пред зеркалом.
Прошло более недели, раньше чем Захарий позвонил ему по телефону, приглашая в магазин. Самгин одел новый фланелевый костюм и
пошел к
Марине с тем сосредоточенным настроением, с каким направлялся в суд на сложно запутанный процесс. В магазине ему конфузливо и дружески улыбнулся Захарий, вызвав неприятное подозрение...
«Не хочет он говорить о
Марине, — подумал Самгин, — напился. Кажется, и я хмелею. Надо
идти…»
Образ
Марины вытеснил неуклюжий, сырой человек с белым лицом в желтом цыплячьем пухе на щеках и подбородке, голубые, стеклянные глазки, толстые губы, глупый, жадный рот. Но быстро
шла отрезвляющая работа ума, направленного на привычное ему дело защиты человека от опасностей и ненужных волнений.
Неточные совпадения
— Вот тебе и «непременно»! — шепнула Татьяна Марковна, — видишь! Теперь
пойдет таскаться, не отучишь ее! Принесла нелегкая! Стоит
Марины! Что это, по-твоему: тоже драма?
Тут случилось в дворне не новое событие. Савелий чуть не перешиб спину
Марине поленом, потому что хватился ее на заре, в день отъезда гостей,
пошел отыскивать и видел, как она шмыгнула из комнаты, где поместили лакея Викентьевой. Она пряталась целое утро по чердакам, в огороде, наконец пришла, думая, что он забыл.
С Савельем случилось то же, что с другими: то есть он поглядел на нее раза два исподлобья, и хотя был некрасив, но удостоился ее благосклонного внимания, ни более ни менее, как прочие. Потом
пошел к барыне просить позволения жениться на
Марине.
Нужно было узнать, не вернулась ли Вера во время его отлучки. Он велел разбудить и позвать к себе
Марину и
послал ее посмотреть, дома ли барышня, или «уж вышла гулять».
— Врешь все! — с досадой продолжал Райский, — ты подглядываешь за
Мариной: это… скверно, — хотел он сказать, но не договорил и
пошел.